Она пробиралась сквозь толпу к бару, чтобы заказать любимый коктейль, как вдруг, какой-то мужчина неудачно развернулся и облил её белое платье виски.
— Вы нормальный вообще? — разозлилась Татьяна, даже не посмотрев на обидчика.
Её взгляд, первым делом, скользил по платью.
— Извините. — холодно прозвучало в ответ слишком знакомым голосом.
Девушка подняла глаза. Перед ней стоял Роман.
— Бывает. — сдерживаясь, ответила она и тут же решила уходить, сделав шаг в сторону.
Лаврентьев провожал её суровым взглядом.
После того, как утром он пришёл в себя, обнаружив рядом Марину, то тут же начал перебирать в памяти события, произошедшие накануне. Мужчина вспомнил о видео, которое видел и о том, как медсестра рассказывала про измену Тани.
Роман оказался дома лишь к середине дня, желая застать там Татьяну и объснится с ней. Однако, вместо неё он увидел лишь пустой шкаф без вещей и записку: «Никогда больше не звони и не ищи меня. Ты для меня больше не существуешь». Так, мужчина окончательно убедился в том, что любимая ему изменила и бросила, сделав выбор в пользу более богатого и переспективного.
Он больше не стал предпринимать попытки встречи, разговоров. Горечь предательства и гордость не давали ему это сделать.
И вот встреча. Встреча спустя три года. В солнечной Греции. Ни с того, ни с сего он снова встретил женщину, которую любил, на другой стороне света. Почему и зачем случилась эта встреча, Роман не знал. Вот только сердце безотчётно затрепыхало от одного взгляда на родное, когда-то, лицо.
*
Таня мгновенно вспомнила всё. Все события, произошедшие три года назад в её жизни, как ядерный взрыв, как лавина, сошедшая с гор на максимальной скорости, как выстрел, совершённый внезапно. Их встреча с Лаврентьевым, когда Даша попала в больницу, попытка побега от себя, от обстоятельств, от объяснений со Стасом, примирение, ревность, их с Романом решение быть вместе несмотря ни на что, и снова ревность, подозрения, недоверие, разрушающие всё изнутри, и, под занавес — предательство. Предательство, которого она опасалась.
И вот эта встреча в другой стране. Встреча с прошлым спустя три года. Именно сейчас, когда, кажется, в её жизнь пришло новое предательство. Зачем? К чему сейчас? Татьяна не имела ответа на подобные вопросы. Просто не хотела больше сталкиваться с Романом, чтобы избежать той боли, от которой убежала в Грецию. Или только пыталась убежать.
*
Даша в который раз за вечер пыталась отвлечься на документы и перейти к работе. Почему то именно в этот вечер мысли упрямо бежали в другую сторону и воспоминания били под дых. Она всё время думала о Суворине, хотя прошло уже достаточно много времени с тех пор, как они встретились во Флоренции. Встреча всё ещё казалась волшебным сном, видением… И стала фантомной болью. Но остановиться невозможно.
Девушка осознала, что раны не зажили. Она только думала, что залечила душу, что нашла приют в Риме, в работе, в дочке, души в которой не чаяла… Дочь. Единственное, что осталось у неё от Володи. Мария Владимировна росла быстро и не знала, кто её отец. Кажется, начинала воспринимать таковым Лёшу, против чего он не возражал.
Дарья стояла у окна в офисе, где теперь чуть ли не жила, не имея возможности выбраться из под груза рабочих проблем, смотрела в темноту, на ночные огни Рима и всё отчетливее понимала, как же может быть больно не только не из-за горя, а из-за неслучившегося счастья. Она бы всё отдала за то, чтобы отмотать время назад… Только помогло бы ли это?
Ещё больше Суворина была готова отдать за то, чтобы любой из хирургов, на любом конце Земли, вырезал ей память. Просто удалил её, как воспаление, как опухоль, которая мешает жить. Весь парадокс заключался в том, что душу травили больше не грустные, а наоборот, счастливые воспоминания.
Почему так бывает? Почему именно самые приятные когда-то моменты, доставляют такую адскую, невыносимую и ни с чем несравнимую боль? Может быть потому, что мы всё острее осознаём, что больше такое счастье не повторится, не случится, но оно всё равно оставило неизгладимый след в нашем сердце? А может быть потому, что боимся, что это счастье теперь возможно только с другими людьми…
*
На часах было 23.00, а Владимир не спешил покидать офис. Сотрудники давным-давно разбрелись, разъехались по домам, где их ждали семьи и родные люди. Его дома никто не ждал. От осознания этого факта было невыносимо больно и горько. Ещё больнее и горше становилось тогда, когда он понимал, что только собственная глупость, только ошибки совершённые им самим же, привели к такому исходу. Мысли в голове выстраивались в локомотив, который уже нёсся на всех парах, снося всё на пути. Его было не остановить. Мысли упрямо возвращали в прошлое. В прошлое, где был жив его сын — любимый, обожаемый Глеб, где дома всегда ждала жена — его Даша, Дашенька, лучик солнца столько лет согревавший душу теплотой.
Воспоминания уносили из бизнес-центра на несколько лет назад, когда всё ещё было хорошо. Тогда был такой же летний вечер, только Владимир спешил поскорее оказаться в квартире около Новодевичьего монастыря, с семьёй. Даша как всегда открывала дверь по первому звонку, нежно обнимала за шею, дарила поцелуй, искренее улыбалась, заставляя вмиг забыть обо всех проблемах, рабочих вопросах и щебетала, рассказывая о том, как пролетел день, о новых успехах наследника, упрямо строящего в гостиной на ковре башенку из кубиков… Он слушал внимательно, вникая в её простые, но такие тёплые слова. Приходил в кухню, где она суетилась, как всегда готовя новое и вкусное блюдо, сидел и просто смотрел на неё со спины, понимая, как же нужна ему эта женщина. Каждую секунду, миг. Понимая, что это и есть счастье — смотреть как растёт сын и чувстовать нежность от жены.
А теперь всё было разрушено. Прошло три года, Суворин вроде как привык к мысли о том, что всё осталось в прошлом, привык и смирился с тем, что самая родная женщина на свете, теперь навсегда утрачена и потеряна для него, что теперь она стала чужой… Но встреча во Флоренции всё перевернула вверх дном. Только увидев её на выставке, мужчина отчётливо осознал, что никогда не смирится со всем этим, никогда не сможет не то что вымолвить, а и признать мысленно, что она чужая. Не было так никогда и не будет. С первой встречи и знакомства он осознал, что она создана только для него и тогда ни секунды не сомневался, что они будут вместе. А что теперь?
Там же, во Флоренции он попытался хоть как-то изменить, переломить их прошлое, но Даша чётко дала понять, что простить все его ошибки не сможет.
Владимир смотрел в темноту московской ночи, а всем своим существом был в Риме, где находилось его душа. Потому как, его душа всегда была там, где была Даша.
*
Ещё неделя пролетела мимо, уйдя в вечность.
Таня собирала вещи, намереваясь улетать из Греции. Вот только куда? Девушка не брала обратного билета сразу намеренно, чтобы дать себе возможность принять решение и обдумать. Хоть она понимала, что побег от обстоятельств это слишком по-детски, почти бессмысленно, но по-прежнему, упрямо не хотела предпринимать хоть какие-то другие действия.
По итогу, Горина позвонила подруге и решила приехать в Рим к ней.
До рейса оставалось ещё немного времени и девушка направилась к морю, прогуляться перед отлётом по берегу и мысленно попрощаться с гостеприимным краем.
Погода не особо радовала, по небу гуляли тучи, распоясался ветер, гонящий волны на берег из морских глубин, вода стала темнее, будто подстраиваясь под внешнюю обстановку.
Татьяна шла вдоль берега и смотрела вдаль, за горизонт, понимая, что дальнейшая её судьба выглядит примерно так же — прячется где-то там, далеко. Невозможно предугадать, что ждёт завтра, что будет с ней, с ними всеми, с миром…
Из пучины мыслей её заставило вынырнуть нелепое столкновение с кем-то.