ПОВОРОТ НА ОБЕР-РОСБАХ (ПФАФФЕНВИСБАХ) —
ФРИДХАЙМ
За названиями населенных пунктов стоят расстояния.
Фридхайм — 8 км.
Изгибаясь большой дугой, шоссе ведет к мосту над автострадой. Я вижу березы, ольху, несколько сосен. Шоссе сужается. Видны мачты высоковольтной линии. Высоко в воздухе в последних лучах солнца серебрятся провода. Луга и перелески. Маленький городишко. Крохотный деревянный мостик через крохотную речушку. По обеим сторонам шоссе стоят тополя. Потом пошли дома. Мирный провинциальный городишко. Мы проезжаем мимо воздушного перехода между двумя бело-коричневыми фахверковыми домами[37]. Затем следуют рыночная площадь, ратуша, приземистая церковная колокольня с островерхой крышей в стиле барокко, все вычищено до блеска, позолочено, выкрашено в яркие тона. Теперь мне приходится ехать медленнее, не больше пятидесяти, потому что в нашем направлении едет много машин.
Напротив колокольни стоит совсем старый дом с искусной резьбой и мудрым изречением на фасаде, которое я тут же забываю, и старой купеческой лавкой на первом этаже. Над входом висит вывеска «Дорожные принадлежности». На витрине я вижу не только чемоданы и дорожные сумки, но также седла и другие принадлежности для верховой езды. Стало быть, они тут еще путешествуют на лошадях. Миновали рыночную площадь. Теперь мы на улочке, именуемой «Задним переулком». И здесь тоже фахверковые дома с острыми крышами и старинными магазинами. «Оптовая торговля парикмахерскими принадлежностями», «Булочная-кондитерская наследников покойного А. Вайерсхофена». Фасады зданий выдержаны в очень светлых тонах, деревянные части домов — темные. Улицу переходит монахиня. На ее голове жесткий островерхий чепец, в белых руках молитвенник.
— Есть ли еще какая-нибудь дорога наверх? — спрашиваю я женщину рядом со мной.
— Да. Если вы сейчас свернете направо. Но она очень плохая.
— Ничего. По этой вообще не пробиться. Видно, она ведет к интернату. Сегодня конец каникул. Родители везут своих чад. Говорят их свыше трех сотен.
— Вы еще не были там?
— Нет, я новичок. Сейчас направо?
— Да. Но я могу дойти пешком… Я не хочу вас задерживать. Вам нужно в интернат.
— У меня время есть, не то что у вас.
Я сворачиваю направо. Дорога здесь ужасна. Сплошные выбоины, поперечные промоины и камни. Осенние цветы на травяных обочинах в грязи и пыли.
— Почему вы еще что-то делаете для меня после того, что я вам сказала?
— Сам не знаю, — отвечаю я.
И это тоже ложь.
9
Мне приходится снизить скорость до тридцати, иначе поломаю мосты и рессоры. Дорога — шоссе ее уж никак не назовешь — круто поднимается в гору. Сумерки все густеют и густеют. В садах и парках стоят роскошные виллы, маленькие дворцы, реставрированный замок.
— Кто здесь живет?
— Люди из Франкфурта, — отвечает она. — Летом приезжают сюда на субботу и воскресенье. Через десять минут будет наш дом.
Скажите, разве бывает, чтобы так вот вдруг — с одного момента на другой — человек ощутил убийственную, неистовую жажду любви — подлинной, настоящей, честной?
Все больше меркнет свет. День клонится к концу. Она пока еще сидит рядом со мной. Будет сидеть еще десять минут. А дальше что?
Мне внезапно становится холодно.
На обочине дороги появляется щит с надписью:
ЧЕЛОВЕКОЛЮБИВ. ОБЩЕСТВО
(АНГЕЛА ГОСПОДНЯ)
ДОМ ОТДЫХА
Дорожка ведет вниз к белому зданию старой усадьбы. Перед зданием зеленая водопроводная колонка. Вокруг нее танцуют дети.
— Кто вам позвонил в аэропорт?
— Кухарка.
— Вы ей доверяете?
— Абсолютно.
— Сколько домашнего персонала у вас здесь наверху?
— Садовник с женой и слуга.
— А с ними у вас как?
— Они все за моего мужа. Меня ненавидят. Я для них…
Она недоговаривает.
— Последняя дрянь, не так ли? Я знаю, как это бывает. Могу себе представить.
— О нет, господин Мансфельд! О нет! Ничего вы не можете себе представить!
— Могу, — говорю я. — Могу. Мы с вами никогда раньше не виделись. Я только что приехал из Люксембурга. И все же. Я думаю…
«…что в нас так… так много общего и мы сразу же поймем друг друга», — хотел бы я сказать. Но, конечно, не говорю этого.
— Так что же вы думаете?
— А-а, ничего. Я говорю глупости. Вы правы. Конечно, я ничего не могу себе представить.
— Теперь, пожалуйста, направо.
Дорога пошла еще хуже.
— Когда вы вышли из виллы?
— Около половины третьего.
37
Дома традиционной для Германии деревянно-кирпичной или деревянно-глинобитной конструкции.