— Правда? — он говорил все с такой серьезностью, вот она и дразнила его.
— Главное – избежать прессы, и, как было уже сказано, побыть в уединении. Я подумал, что такая приватность могла бы дать нам шанс узнать…
— Что, собственно, узнать, мистер Трой? — спросила она почти шепотом. Райан придвинулась к нему ближе. Они почти соприкасались друг с другом.
— Вау, ты определенно чувствуешь себя свободной. — Он и не подозревал, что у нее были игривые, соблазнительные стороны. Сейчас это было так захватывающе. Если между ними все еще существовал какой-либо барьер, то он был готов разорвать его.
— Не знаю, мисс Эванс, — сказал он. — Почему бы тебе на секундочку не слезть с твоего велосипеда, и мы могли бы решить, что.
Райан тихо засмеялась, покачивая правой ногой, перекинутой через раму велосипеда. Маркус ужасно хотел ее. В последнее время он не чувствовал такого всепоглощающего желания. Нет, не так, он никогда и никого так не хотел. Все то напряжение, что росло между ними последние несколько недель, эти близкие-но-не-совсем контакты... он совершенно отчаянно нуждался в ней сейчас.
Он прижал Райан к себе, его руки ухватились за ее гладкие, стройные бедра. Стон сорвался с его губ, когда она провела пальцами по его груди.
— Все это, вся эта поездка для тебя, Райан. Ты понимаешь это, не так ли?
Она улыбнулась. Он думал, что она будет стесняться, но она выглядела какой угодно, только не смущенной.
— Это не может быть правдой, —дразнилась она. — Я ведь просто няня.
— Ты гораздо больше. — Он был так рад покончить со всякой неизвестностью, со всеми ожиданиями. Он ждал, чтобы сказать ей, что чувствовал, ждал, чтобы поцеловать ее, ждал, чтобы изучить тело, которое он вожделел.
— Я хотел тебя с того момента, как увидел, — сказал он.
— Я знаю. — Она провела руками по спине Маркуса, по плечам, и пропустила пальцы через его волосы. Он не мог поверить, что это, наконец, происходит. — Теперь-то ты поцелуешь меня или нет?
Но Маркус, внезапно передумал, он захотел подождать, чтобы еще минутку насладиться восхитительным предвкушением. Он понимал, что у них никогда не будет снова их первого поцелуя. Хриплый стон сорвался с ее губ, когда он обернул руку вокруг ее хвоста и одним плавным движением стянул резинку.
— Что ты делаешь? — задохнулась Райан.
— Я хочу увидеть тебя с распущенными волосами.
Он положил ладони на ее плечи, отстранился и взглянул на нее. Ее шелковистые каштановые волосы рассыпались вокруг ее лица. У него было такое чувство, будто увидел ее впервые.
— Ты великолепна. — Пальцами он провел по ее горлу, слегка поласкал ее там. Ангел Смитти, дремавший так долго, вновь появился на его плече. «Сделай это, чувак», – выдал он.
— О, Боже, — выдохнула Райан. Она зарылась пальцами в волосы Маркуса и потянула с силой, которая удивила его. Было почти больно, но это была сладкая боль.
Маркус тоже сжал ее с отчаянным голодом, и когда его губы встретились, наконец, с ее, он обнял Райан еще крепче, как будто она – это единственное, что удерживало его от падения или потери сознания. Ее губы и язык растворились в его, и он услышал звук – мелодичный, умиротворенный вздох, – хотя и не понял, чей. Он жадно прижал свои губы к ее. С помощью их губ и языков, они дразнили друг друга, заигрывали, задавали вопросы и давали ответы в бессловесном диалоге. Маркус почувствовал жар солнца пустыни, которое согревало их сплетенные тела. И пустота в груди, все еще заполненная вакуумом, – бездонный колодец страстных желаний и стремлений, которые были скрыты там так долго, что он забыл об их существовании, – наполнилась воздухом и светом.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Граница
— Не мог дождаться вас, детки, чтобы отведать эту еду, — сказал Маркус Шарлотте и Майлзу, когда «Улетный автобус» неторопливо проезжал вдоль кампуса университета Нью-Мексико. — Лучшая мексиканская кухня в Альбукерке.
Шарлотта закатила глаза.
— Главное, чтобы было лучше, чем Эль Топо45, папа.
— Это намного лучше, чем Эль Топо, — заверила Райан. Ее живот начинал болеть только при мысли о целой куче жареных бобов в забегаловке в Бигфорке, где она проработала официанткой шесть недель после окончания второго года в средней школе.
— Здесь не мексиканский ресторан, — заявил Маркус, когда они подъехали к ресторану «Граница». — Но все же. Это то, что нам нужно.
Райан в конечном итоге согласилась, что было бы замечательно попробовать домашние лепешки, обычную, но с насыщенным вкусом фасоль и слегка пряный рис. В конце концов, это просто еда. Она все еще не могла понять, зачем Маркус настоял на том, чтобы забрать детей в аэропорту Альбукерка, а не в Денвере – месте проведения завтрашнего вечернего шоу. Стоило ли делать такой крюк за возможность съесть несколько вкусных такос, когда у них, по словам водителя автобуса, впереди целых шесть часов езды? Они находились более чем в шестидесяти милях к северу от Санта-Фе, а Майлз, который всеми правдами и неправдами получил в ресторане две экстра-большие колы, все еще расправлялся с кофеином и сахаром.