— Ник, — сказала она. — Почему ты продолжаешь общаться со мной?
— Не знаю, я подумал, что мы могли бы остаться друзьями?
Они проходили мимо метро, и Райан подумала, как было странно, что этот разговор, который она много раз представляла, происходил в самой банальной обстановке из всех возможных. Хотя, он мог бы состояться где угодно.
— После того, что ты и Нат сделали? Думаешь, после этого дружба возможна?
— Я думаю... может и нет. — Он взглянул на нее, и на этот раз выглядел сокрушенным. — Райан, мне очень жаль. Я не хотел тебя обидеть.
Она выдохнула и почувствовала, как боль, которая была такой реальной, естественной вещью, теперь просто слетела с ее плеч и улетела в неизвестном направлении.
— Я знаю, — сказала она. — Ты понятия не имел, что делал, правда? Ты все еще с Нат?
Ник удивленно посмотрел на нее.
— Ты не разговаривала с ней?
— О да, мы все еще лучшие подруги. — Райан убедилась, что сарказм был очевидным для него. — Неразлучные.
— В любом случае, это была просто интрижка между Нат и мной.
— Оно того стоило?
— Нет. Понимаешь, мне действительно жаль. — Второе извинение за две минуты, и это после того, как в течение нескольких месяцев не было ничего, кроме равнодушного общения? «Я выиграла извинения в лотерею», – подумала Райан. Но услышанное сейчас что-нибудь значило? Она предположила, что да.
— Спасибо.
— А что насчет тебя? — спросил он. — Это правда, что говорят? О тебе и Маркусе-чертовом-Трое?
— Ни слова, — заявила она, не задумываясь. Ник когда-то был ее самым близким доверенным лицом, но он никогда больше не узнает секретов Райан. Отныне, она хранила свои секреты для того, кто их заслуживал.
Позже, когда они прощались, Ник потянулся к ней с единственным последним объятием, но Райан отстранилась.
— Знаешь, что? — сказала она. — Я думаю, у меня все хорошо. Я пережила это. Я пережила тебя. На самом деле. — И после того, как она это произнесла, то поняла, что это правда.
Райан вернулась в гостиницу в одиночестве, но чувствовала себя счастливее и свободнее, чем когда-либо помнила, она не могла перестать улыбаться. Маркус Трой был настолько полон сюрпризов, и она все еще не могла поверить, что ему удалось все это так обставить. Как он мог знать, что просто возможность увидеться с Ником позволила ей понять, что, сама не зная, она уже двинулась дальше? Как он мог знать, что встреча с ее бывшим заставит ее желать его, Маркуса, еще больше? Он не мог знать, догадалась она, он просто рискнул. Но это сработало.
Мало того, что она покончила с Ником, но она больше не боялась. У нее могут быть отношения, пока ее партнер будет уверенным и зрелым – будет мужчиной.
Таким мужчиной, как Маркус.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Поцелуй и схватка
Маркус не часто нервничал, но утром он планировал вылететь на слушание из Далласа в Лос-Анджелес и не пытался это скрывать: он был в отчаянии. К тому времени, как он трижды поцеловал детей на прощание и дважды забыл, куда положил свой бумажник, даже Майлз понял, что происходит что-то необычное.
— Что с тобой, папа?
— Ничего, дружище. Я просто буду скучать по тебе, только и всего.
Райан подхватила мальчика, растрепала его волосы и поцеловала в щеку.
— Твой отец вернется прежде, чем ты заметишь, — сказала она. — Но нам нужно позволить ему уехать.
А затем обратилась к Маркусу:
— Тебе лучше уже отправляться, хорошо? Разве твой рейс не в девять тридцать?
— В десять, на самом деле, и аэропорт в пятнадцати минутах езды. Я не волнуюсь по этому поводу.
— Ты выглядишь слишком обеспокоенным, папа, — сказала Шарлотта.
Маркус, и правда, не хотел покидать теплые объятия кокона этого номера. Не прошел и месяц, а он уже был восхищен, каким чудесным единым целым стали он, Райан и дети. У них был свой привычный ритм жизни, и даже те стороны гастрольного быта, которые раньше были обыденными и раздражали, вместе с Райан стали приятными и легкими. Не то, чтобы он позволял Райан делать всю работу по хозяйству в одиночку. На самом деле, в дороге он больше занимался воспитанием детей, чем даже находясь в Бигфорке, где у него было немного обязанностей, и он не лез в дела суровой миссис Янссен. Ее стиль ухода за детьми можно назвать каким угодно, но только не открытым для вмешательства.
Маркус понимал, что эти мгновенья их совместного семейного счастья были иллюзией – Райан собиралась покинуть их в конце лета, и, что более важно, неверные представления о ее роли в его жизни стали причиной последней попытки Бьянки отобрать у него детей, – но, как ни крути, он все равно цеплялся за них. Ему никогда не было так весело, не считая моментов, когда он находился на сцене во время гастролей; он никогда не чувствовал себя ближе к детям, и Райан... ну, Райан постоянно была у него на уме.