Бен засмеялся, и опрометью нырнул под воду. Массивными плевками брызги достигли берегового порога.
- Раз, два, три, четыре! - азартничал Робин, ускоряя маршировочный темп.
После скорого погружения фруктовой дядюшкиной тушки в желейные просторы мармеладных вод, прошло около получаса, а от дядюшки до сих пор не следа. Робин замедляясь, приостанавливал числовой ход в надежде, что он вот-вот вынырнет. Волнение начинало грызть макушку вспотевшего лба Робина.
- Куда же подевался этот заядлый проныра?! - лихорадочно произносил Робин, наигрывая озлобленную гримасу.
И вот уж час минует и два, вскоре ясное блакитное небо обвели изгородью запятнанные черные лоскута, крупные дождевые слезы шлепали Робину по лбу, Робин поднял голову вверх и увидел над собой обвисшие лохмы волос с которых крупным градом катились ледяные капли. Робин отпрыгнул в сторону и увидел довольное, но запыхавшееся лицо дядюшки Бена.
- Ни о чем не спрашивай меня, мой маленький друг. Я сам обо всем расскажу, - тихо сказал дядюшка.
Они торопливо собрали свои вещи и укрылись под ветвистым раскидистым каштаном.
___________
Все началось с того... - поспешно начал Бен, тормоша льняным полотенцем свою измокшую голову. - Что я доплыл до самой середины, и вот уж было разглядел очертания другого берега. В какой-то момент мне показалось, что вода стала муторно противиться и суетиться. Со стороны был слышен отчетливый звук приближающегося мотора. Я испуганно повернул голову, и увидел огромный серый катер, он был похож на ужасающее морское чудовище баснословных размеров со стальными листовыми плавниками и острыми каменными зубами в сотни рядов. Он обжорливо водил хвостом по водяным складкам, приближаясь все ближе и ближе.
Отчаявшись, я растерянно поплыл в обратную сторону, лупя и шлепая руками. И вот только я сделал несколько рывков вперед, как мне на встречу с другой стороны плывет второй катер, да еще и в разы больше, чем прежний. Что я только не делал... Махал руками, горланил во всю глотку, они вовсе не снижали ход, а продолжали свой путь в привычном для них режиме. Тогда же я решился на отчаянный шаг. Я взял в кулак всю свою смелость и пошел напролом между ними. Сердце тяжелым молотом било по моей грудине, но твой дядя не сдался, он смог проплыть перед двумя громилами одновременно, не потеряв при этом сноровку и честное имя. - провозгласил дядюшка, заканчивая свою пламенную речь.
Глаза Робина наполнялись радостными криками ликования. Смотря на Бена, он видел не просто своего старого доброго дядюшку, он лицезрел величайшего из рыцарей Круглого стола, раззадоривающего безжалостную опасность и преодолевая множество препятствий на своем пути. Который послушно транжирил рыбу из своего же житейского моря, склоняя чашу весов в сторону бесплодных поисков Святого Грааля.
______________
На старой лодочной станции работал хороший знакомый дядюшки Бена, который с радостью согласился предоставить им на обратный путь два изношенных железных коня. Так, на старых велосипедах они отправились домой, покоряя рослые дорожные склоны, съедая по сдобной порции отборной мошкары летящей на встречу, и наслаждаясь невероятным простором, опоясывающим их.
Глава ХI
Прощальный день
31 августа. Погода стояла ясная, слоисто-кучевые облака походили на длинный солдатский строй, а легкий ветерок, будучи майором полка, насильно подгонял ленивых гренадеров и хитрых вольтижёров.
____________
Пока Бенни аккуратно складывал свои вещи, в воздухе так и витало чемоданное настроение. На счет билетов дядя Бен позаботился еще задолго до этого момента, ведь самые хорошие места достаются только тем, кто успел. Ну а тем, кто опоздал, велено насладиться божественным благоуханием шоколадных плит от ближайшего сортира, доставленных из самых разных уголков мира.
Ему вовсе не хотелось уезжать, но время идет, работенка не ждет, куда от нее денешься... Когда пробило ровно двенадцать часов, они уже стояли на железнодорожном перроне у дверей змеевидного черного поезда, на котором большими красными буквами было выделено название "СТРЕЛА". В тот день тетушка Фло испекла для дорогого гостя "какорики" - свои фирменные пирожки в золотистой медовой оправе с сахаром и корицей. Не обошлось здесь и без тетушкиного ноу-хау.
Робин трепетно обнял любимого дядюшку и тихо произнес: - Я буду скучать...
- Я тоже, мой дорогой племянник. У меня кое-что есть для тебя! - ответил Бен.
Он достал из чемодана немного помятый по краям конверт и передал его Робину.
- Совсем забыл, а это от меня. Небольшой памятный подарок. Береги ее, когда-то она была мне очень дорога, - сказал дядюшка передав ему старую потрепанную книгу.
Робин резко дернул за язычок конверта и увидел край письма. Он развернул бумагу и воскликнул: - Это от мамы! От моей мамы!!! - улыбаясь во весь рот голосил Робин.
"Мой дорогой Робин! Я знаю, что тебе приходится не легко и все выпадает принимать самому. Потерпи немного и мы снова будем вместе, я обещаю! Нас разъединяют расстояния и объять тебя словом не так-то и просто. Мы работаем не покладая рук. Утомительные поездки из города в город, из одной столицы в другую заставляют погрузиться в мирское отчаяние. Я бы все отдала, чтобы очутиться сейчас рядом с тобой хоть на миг. Ты уже большой мальчик и должен понимать, что все это мы делаем для тебя, для твоего же блага. Мы с папой очень любим тебя.
Целую. Твоя мама".
Крепко прижав письмо к разгоряченной груди, Робин застыл от предчувствия скорого восторга. В то время, как дядя Бен уже успел зайти в поезд. Из кабины машиниста раздались несколько громких гудков. Дымовая труба немного затряслась и выдала порцию черной мги.
Тетушка Фло педантично развязала расписной шелковый платочек, что комфортно устроился на ее шее, и не прилагая особых усилий легкими размашистыми движениями водила им из стороны в сторону.
- До свидания! До свидания! - выкрикивали они дядюшке Бену в след уходящего вдаль поезда.
Глава ХII
Школьные байки
Тот сентябрьский денек дал о себе знать холодными порывами ветра. Гудение орущих машин и бесконечная суматоха. Замученные, бегущие на работу люди, давящие оторванные головки сморщенных цветов, выпавших из праздничных букетов. Разноцветная движущаяся поляна зонтов, медленно расплывающаяся по дорогам сонного Боксбурга. Антураж сводил с ума, но честно говоря, Робина это почти не волновало, ведь для него этот день значил не меньше собственного дня рождения. Судьбоносная ступень в жизни, функционирующая в пору новых встреч и приключений. Теперь же Робин учился в первую смену, и все его домашние заботы списывались на темное время суток. Каждый год классы тасовали как колоду карт, и в этом году Робин пришелся на 7 "D".
Ничем примечательным он не отличался от других детей, обыкновенное "житейское дитя". Небольшого роста и слегка худощавого телосложения. Темные волосы, серые дымчатые глаза и приопущенные хилые плечи. Правда, ступни немного разнились между собой. Левая была на четыре сантиметра больше чем правая. Из-за этого небольшого недостатка его частенько дразнили "Бошьшиногим", "Слонотопом", или тому хуже - "Ошибкой природы". Любая обзывалка всегда обидна, хоть ты и не подаешь виду. Язык острее любого меча, насквозь пронзает фразой, сказанной сгоряча.
Многим детям не хватает той самой родительской ласки, и они в свою очередь обиженные на весь мир, пытаются ослабить источник собственной боли, передавая ее своим сверстникам, а в частности и тем детям, которые весьма младше. И вряд ли они догадываются о том, что это и вовсе не решит их внутренних проблем. Ведь тирания не облегчит горести разбитого когда-то сердца.