— Таня, зачем тебе это нужно? Разве ты не знаешь, что пишущий дипломную работу, освобождается только от экзамена по тому предмету, по которому пишется работа?
— Почему не знаю? Конечно, знаю. Но мне хочется писать дипломную работу, я давно хотела написать что-нибудь серьезное, — возразила она.
— Эх, если бы мы учились в университете! Там студенты, пишущие дипломную работу, освобождаются от всех экзаменов, кроме научного коммунизма. А у нас в институте надо корпеть, сидеть с утра до ночи в библиотеке, в конце концов поставить личную жизнь в угол, а в награду — освобождение только от одного предмета. Нет, так несправедливо. Я дипломную работу писать не буду, — по привычке недовольно ворчала Лена.
— Но в университете студентам филфака нужно на целый год дольше учиться, кажется ты про это забыла, — напомнила Таня подруге.
— Да если честно, у меня мурашки по коже, когда я думаю о том, что нам предстоит делать после института. В школе работать тяжело, там нужно иметь крепкие нервы. А куда еще можно пойти с нашим дипломом? — продолжала ныть Лена.
— А мне в школе нравится, я уже договорилась с директором нашей школы, что буду преподавать у них, — сияя от радости, призналась подругам Света.
Девушки вели беседу, стоя у стенда расписаний предметов на новый семестр. Танин взгляд скользнул по расписанию и ее лицо нахмурилось: семинарские занятия по научному коммунизму вел у них Марук. Ей почему-то не очень хотелось снова встречаться с ним, но делать было нечего. Таня списала себе новое расписание в блокнот и отправилась с подругами на очередную лекцию. По пути им повстречался комсорг института Босых, из-за его чуть ли не двухметрового роста трудно было не заметить его среди других преподавателей и студентов. Увидев Таню, он остановился и официальным тоном сказал:
— Иванова, зайди, пожалуйста, после лекции в комитет комсомола.
— Хорошо, — ответила Татьяна, так как полагала, что ей, как комсоргу группы, нужно будет решить какие-либо организационные вопросы.
— Почему Босых разговаривал с тобой в таком тоне? — удивленно спросила Лена, когда комсорг скрылся из виду.
— Понятия не имею, наверное опять будет ругать за комсомольские взносы. Кое-кто из студентов, не получающих стипендию, до сих пор не сдал денег, — предположила Таня.
Как бы там ни было через пять минут Таня забыла строгий голос Босых и увлеченно слушала лекцию по советской литературе. По окончании лекции она спустилась в комитет комсомола. Босых сидел в своем кабинете и беседовал с завсектором учета. Его обычно доброе и приветливое, рябое, как после оспы, лицо при виде Татьяны сильно помрачнело, он попросил коллегу оставить их одних. Сухо предложив Тане сесть, комсорг строгим тоном сказал:
— Иванова, я пригласил тебя на серьезную беседу. Дело в том, что заместитель декана Марук во время вашей поездки с агитбригадой на Целину был очень недоволен тобой, — начал, опустив глаза и непрерывно вертя в руках авторучку, Босых.
— И чем же он был недоволен? — спокойно спросила Таня.
— Не прикидывайся дурочкой, Иванова. Ты с Алимджановой Замирой несколько раз без разрешения руководителя уходила по вечерам гулять. И чем вы там занимались, неизвестно, — сделав упор на слово "занимались" в том же духе продолжал Босых.
Танюшка конечно же поняла на что намекал комсорг, но совесть ее была чиста, поэтому она уверенно и спокойно ответила:
— Во-первых, ничем плохим мы не занимались. А то, что мы уходили без спроса гулять, это верно, хотя и всего лишь два раза. И на это у меня есть объяснение. Дело в том, что Марук и Замира с самых первых дней повздорили. И с каждым днем их ссоры становились все сильнее и сильнее. Замира даже грозилась покончить жизнь самоубийством, выбросившись из окна. Поэтому я решила, чтобы в нашей поездке не дошло до очередного ЧП, ходить вместе с ней на ее вечерние прогулки. Если бы я поставила в известность Марука, он бы нам все равно гулять не разрешил, что вряд ли остановило бы Замиру. Более того, все могло бы закончиться трагически. Поймите меня правильно, Геннадий Иванович, я вовсе не пытаюсь выгородить себя. Можете сделать мне выговор с занесением в личную карточку, мне все равно, но прошу вас не трогать Замиру. Дело в том, что она очень ранимый человек. Ее в детстве изнасиловали какие-то пьяные мужчины, поэтому Замира такая агрессивная. Я думаю, что Марук вместо того, чтобы обвинять меня во всевозможных и невозможных грехах, должен быть мне благодарным. Я старалась уберечь Замиру от бездумных поступков, — на одном дыхании выпалила возмущенная доносом Марука Татьяна.