— О нет, все гораздо проще. Я уехала в Англию давно, когда мне было всего пятнадцать лет. Моя мать погибла в автокатастрофе, — ее лицо на мгновение помрачнело, — и моим опекуном стал ее давний друг, англичанин. Да не какой-нибудь обычный англичанин, а настоящий титулованный аристократ!
— Аристократ?
— Да! — с гордой улыбкой подтвердила Розалин. — Маркиз Джеймс Камберленд, владелец богатого поместья с чудесным старинным замком.
— О-о-о… — протянул Джейсон с многозначительной усмешкой. — Так, значит, вы жили в замке, вдали от испорченного цивилизацией мира?
— Ну, наша жизнь вовсе не была такой уж замкнутой, — возразила Розалин с чуть заметной усмешкой. — Большую часть года мы проводили в Лондоне, где у отца были дела.
— У отца? — Джейсон почувствовал, как в его сердце болезненно шевельнулось чувство, похожее на ревность. Странно! Вот уж никогда бы он не подумал, что одно это простое слово, сказанное Розалин, способно задеть его. — То есть вы хотите сказать, у опекуна?
Розалин кивнула.
— Да. Лорд Камберленд был моим опекуном. Но я привыкла звать его отцом. Он… сам так захотел. Сначала мне было ужасно неловко называть его отцом, но постепенно я привыкла.
— Значит, этот самый лорд Камберленд относился к вам очень хорошо?
— Очень. Как к родной дочери. Пожалуй… — Она неожиданно замялась.
— Да-да, продолжайте, — Джейсон посмотрел на нее с ободряющей улыбкой. — Пожалуй…
— Пожалуй, он относился ко мне даже лучше, чем к своему собственному ребенку, — с некоторым усилием выговорила Розалин.
Джейсон не отводил от нее обманчиво ласкового взгляда.
— А у него был еще и свой ребенок? — спросил он с нарочитой небрежностью. — И кто же? Держу пари, что дочь. Избалованная, самовлюбленная особа, которая невзлюбила вас с самой первой минуты вашего появления в доме.
Розалин рассмеялась.
— И вы снова ошибаетесь, мистер Стоун! Нет, вовсе не дочь. У лорда Камберленда был сын. На два года старше меня.
— Да, похоже, моя хваленая интуиция начала мне изменять. — Джейсон весело посмотрел на Розалин. — Так, значит, мальчик. Вам было пятнадцать, а ему, стало быть… семнадцать. Ну-ну, и что же он, этот наследник лорда? Надо полагать, влюбился в вас с первого взгляда?
— Нет… к сожалению…
— Почему — к сожалению?!
Джейсон так порывисто подался вперед, что опрокинул чашку. Мысленно ругая себя, он вскочил из-за стола и понесся на кухню за губкой. Идиот! Нет, просто натуральный идиот! Как у него вообще хватило ума завести разговор на столь опасную тему? Чего он добивается? Чтобы она узнала его?!
Он немного задержался на кухне, чтобы успокоиться, и лишь затем вернулся на террасу.
— Прошу прощения, леди, — проговорил он, стараясь держаться спокойно и уверенно. — Я немного испортил наше замечательное утро…
— Ничего страшного, мистер… А впрочем, вы ведь не станете возражать, если я буду звать вас просто Джейсоном?
— Разумеется, нет.
Устранив непорядок, Джейсон отнес губку на кухню и вернулся в общество Розалин. В его голове царил настоящий сумбур. Он понимал, что нужно как-то сменить тему разговора, и в то же время боялся, что резкий переход от одного к другому может вызвать у Розалин подозрения. К тому же ему не давало покою ее странное замечание.
— Ну, Розалин, и на чем же мы с вами остановились? — с небрежной улыбкой спросил он. — Сын вашего опекуна в вас не влюбился. Вы сказали «к сожалению». Так?
— Да. — Она неловко поёрзала на стуле.
— Ну так почему же «к сожалению»? Вы хотели, чтобы он в вас влюбился?
— Честно говоря, да. Да, очень хотела.
— Почему?
— Потому что… потому что я сама влюбилась в него. С первой минуты моего появления в доме! — добавила она, смущенно посмеиваясь.
Джейсон почувствовал, как его сердце пропустило несколько гулких ударов. Вот так новость! Розалин Фишер была влюблена в него? Черт возьми, да ему такое и в голову не приходило!
— Продолжайте, Розалин, — мягко попросил он.
— Сейчас. — Она откинула со лба волосы. — Джейсон, можно попросить у вас сигарету? Вообще-то я стараюсь избавиться от этой дурной привычки, но когда сильно волнуюсь…
Она волнуется? Интересно, с чего бы это вдруг?
Джейсон поспешно достал сигареты, протянул одну Розалин, а другую закурил сам.
— Мы общались всего две недели, — начала Розалин. — Хотя нет, сказать «общались» было бы неверно. Мы ни разу не разговаривали. Он, этот юноша, старательно избегал моего общества. У меня было такое чувство, что он меня ненавидит.