— Пока я не выяснила, пиши, как тут.
Трейси внимательно читала страницу, не желая сдаваться.
— Первый параграф начинается с красной строки.
— И это все. Смотри дальше. Ну же, Трейси, работай, а то мы никогда не закончим… Тим!
— Я, мисс. — Розовощекий Тим Хорнер обернулся с первой парты, изображая совершенную невинность. — Я только…
— Только тратишь время впустую. Как всегда.
Класс ждал, зная, что будет дальше. Эми возвратилась к своему столу, на сей раз громко стуча каблуками, чтобы усилить напряжение.
— Ты пробездельничал еще семь минут. Всего двадцать три.
— Да, мисс. Прошу прощения, мисс.
Тим наклонился над тетрадью. У него был самый высокий показатель бессмысленно потраченного времени, что неминуемо должно было привести к сокращению большой перемены, и эта угроза заставила его наконец приняться за дело. Остальные, позлорадствовав, вновь взялись за упражнение.
— Как пишется «седло», мисс? — спросила Дженни.
Это означало, что она покончила с упражнениями и берется за изложение. Эми вздохнула при мысли, что пора читать дальше о лошади, и написала «седло» на доске. Когда она оглянулась, все сидели, уткнувшись в свои тетради, и Эми подумала, что, пока они заняты, не стоит отвлекать их внимание. С другой стороны, в любую минуту им могла потребоваться ее помощь, так что она все равно своими делами не займется.
Половина четвертого, отметила про себя Эми, и подавила зевок. Чего-чего, а зевать на драматических уроках ее никогда не тянуло. Здесь же сиди и смотри. Еще пятнадцать минут, и звонок. Сегодня она ляжет рано и будет спать, спать. Слава Богу, у нее есть Кейт. После их разговора у Эми стало гораздо легче на душе…
— Что, Мартин? — спросила она заглянувшего в дверь ученика.
Мартин Салливан, не скрывая презрения, оглядел аккуратно одетых учеников. В сентябре он тоже попытался стать, как все, и некоторое время приходил в школу в серых брюках и темно-красном свитере. Сейчас на нем были вытертые джинсы, заношенная рубашка и слишком большой кожаный пиджак.
— Вас к телефону, — он поймал ее взгляд, — мисс.
Эми нахмурилась. Никто из ее друзей и родных никогда не звонил в школу.
— Правда, мисс. — Мартин был на удивление серьезен и даже озабочен. — Мисс Брук сказала, чтобы я хорошо себя вел, потому что у вас беда.
Беда? Эми сразу подумала об отце и братьях. Дэвид? Гарету недавно подарили мотоцикл…
— Работайте, — приказала она ученикам. — Вы должны до звонка закончить упражнения. Пошли, — повернулась она к Мартину.
Он пробормотал что-то вроде: «Я и сам бы пошел», — и вышел в коридор. Едва они остались одни, как он мгновенно переменился и зашагал в ногу с Эми.
— Тебя опять вызвали? Что ты натворил на этот раз?
Эми не хотелось молчать.
— Сволочи…
Мартин подбросил вверх камешек.
— Не говори так… Это полицейские? У тебя неприятности с полицией?
— Я ничего не делал.
— Ага. Всего лишь прогуливаешь.
— У нас служба по понедельникам.
— Если ты ходишь на службу, — не преминула воспользоваться случаем Эми, — то должен был бы чему-нибудь научиться. — Она вздохнула. — Где тебя забрали полицейские?
— Я ничего не делал с их проклятым… — Он настороженно поглядел на нее, махнув растрепанными светлыми волосами. — Я ничего не делал такого в старом соборе.
— В соборе?
Эми показалось, что она ослышалась.
— Я думал, там у меня лучше получится.
— Что получится?
Эми на секунду представила, как неряшливый мальчишка пытается играть в свои дурацкие видеоигры перед большим алтарем.
— Я думал, там лучше просить за больных. — Он шел рядом, опустив голову. — Бывает же, что люди туда ходят, а потом выздоравливают, правда?
— Ты заболел? — озабоченно спросила Эми.
— Не я. — Мартин засунул руки в карманы. — Все равно ничего не вышло. И ваш урок тоже ничего не дал.
Урок? Драматический урок? Эми вспомнила, как в пятницу Мартин представлял в классе атлета, которым мог бы стать, если бы захотел. Потом, запинаясь и умолкая, он рассказал, что крутился по часовой стрелке, желая кого-то вылечить… Кого?.. Значит, насмотревшись на ведьминский танец, который она показала ребятам, чтобы они немножко отдохнули и расслабились, он отправился в собор и там…
— Я стоял в сторонке и никому не мешал, а он все равно как начал орать на меня. Ну, я его и послал… Сказал, мол, не его дело. А тут полицейские.
— Мартин, не надо было делать это там, — расстроившись, проговорила Эми. — В соборе разве можно?
Она хотела и не смела спросить, кому он хотел помочь. А если он опять замкнется и вовсе откажется говорить? Не успела она додумать эту мысль до конца, как появилась добродушная и суетливая секретарша. Ее звали Тереза.