— Хм, думаешь вот так всё просто? — вроде бы произносит спокойным тоном, а в следующую секунду снова бьёт меня в морду. — Не надейся, что так будет! — рванул он в сторону ресторана. Ну давай, у тебя кишка тонка, рассказать ей правду. Увидишь эти голубые глаза и сделаешь так, как я тебе сказал.
Дамир
Конечно же Даяна наблюдала за нашей потасовкой в окно. Она нервничает, а я не хочу, чтобы это отразилось на её состоянии и на нашем ребёнке. Только вот этот придурок не оставил мне выбора, я в любом случае заставлю её страдать. Боже, как же я этого не хочу! Как понять, что травмирует её меньше? Как нам остаться вместе и пережить весь этот кошмар?
— Я вижу, этот ваш цивилизованный разговор до добра не довёл? — хватает она меня за руку, как только я сел за столик.
— Просто твой друг обладает такой харизмой, что к ней хочется прикладываться кулаками. Милая, давай ты попробуешь успокоиться и нормально позавтракаешь. Нехорошо заставлять нашу дочь голодать, — стараюсь говорить спокойно, вот только одеревеневшее лицо отказывается улыбаться, поэтому я представляю, как это выглядит со стороны. Кажется, я пугаю её ещё больше.
— Что он тебе сказал, Дамир? Я не хочу есть, у меня пропал аппетит! Куин тебе угрожал? У него на тебя что-то есть? Ты бледный, будто тебя приговорили к расстрелу!
— В каком-то смысле так и есть. Причём сегодня меня расстреляют дважды. Но вначале я хочу, чтобы ты подкрепилась, для меня это важно и не упрямься, пожалуйста. Потом мы вернёмся в номер, где и поговорим, — мой телефон начинает звонить, я отключаю его не глядя и подзываю официанта. — Кофе, будьте добры. Американо без сахара. — Люблю тебя, — произношу, когда Даяна всё-таки принимается за свой завтрак. — Только жуй хорошо, не нужно так торопиться, дай мне тобой полюбоваться, — чуть не ляпнул «перед смертью». Потому что в любом случае — расставание для меня — это та же агония.
Двадцать минут затишья перед бурей. После чего Дяана отодвинула тарелку и решительно поднялась из-за стола:
— Я хочу наконец узнать в чём причина написанной у тебя на лице трагедии и прекратить это. Прошу, уважь меня правдой и не нужно бояться сказать лишнее, потому что я беременна и меня нужно оберегать. То, что может вызвать негодование и стресс у женщины под гормональным давление никому не ведомо и непредсказуемо. Меня могут расстроить и совершенно банальные вещи. Пойдём! — и снова она ловит мою руку и прежде, чем двинуться к выходу, крепко меня обнимает. Будем считать это хорошим знаком.
— Ладно, с чего-то нужно начинать, — вздыхаю, ерошу волосы, ловлю её взгляд. Присев на кровать Даяна замерла, приготовившись слушать. — Куин полагает, что мне нужно исчезнуть из твоей жизни, пропасть навеки вечные, если я уеду сегодня же — ты никогда не узнаешь этой правды. Он не верит, что мне хватит смелости признаться, потому что, если я сбегу ты будешь ненавидеть меня значительно меньше. Но я всё равно рискну, потому что возможно иногда я поступал как ничтожество, но я никогда не был трусом. Так как я не хочу пропадать из жизни девушки, которую полюбил всем сердцем, не хочу потерять связь со своим ребёнком, потому что у меня есть капля надежды…
— Дамир, достаточно предисловий просто скажи! — не выдерживает она этого нервного напряжения.
— Дело касается той аварии три года назад. Я рассказал тебе не все подробности. Не посчитал нужным. Как и не потрудился узнать тебя поближе, расспросить о твоей жизни. Меня слишком резко затмило этим чувством к тебе, поэтому всё, что было до наших с тобой отношений стало неважным, второстепенным и прожитым. И это было моей ошибкой. …Как я и говорил, тем вечером лил дождь, Линда затеяла скандал в машине, я психовал, превысив скорость. И тут на дорогу неожиданно выскочил человек… я попытался избежать столкновения, но было уже поздно, я всё равно сбил этого мужчину в чёрном дождевике, и повернув руль, снёс ограждение на строительной площадке… машина перевернулась. Полиция прибыла на место аварии, но так как у барона Морли были очень влиятельные друзья и сам он не последний человек в Лондоне, информация о сбитом пешеходе нигде не всплыла. Это дело замяли, признав погибшего мужчину виновным так как он переходил дорогу в неположенном месте. Наши имена не должны были всплывать, высшее общество не любит мараться. Этого мужчину звали Даниэл Пауэр… — услышав это, Даяна вскрикнула, зажав рот ладонью. Замычав, она принялась трясти головой, и в конце концов заплакала. — Куин сказал, что это был твой отец. Я очень сожалею и сочувствую твоей утрате. …Да, я послужил причиной его гибели, но я продолжаю настаивать, что это был несчастный случай. Даяна… — она так плачет, закрыв ладонями лицо, что у меня сердце разрывается. Пытаюсь сесть рядом и обнять, но она отталкивает меня с таким остервенением, что мне хочется перестать дышать.