Я почувствовала себя уютно среди всех этих женщин, потому что все они не вызывали зависти, и я была благодарна им за это, так как видела, что не одна из числа таких.
Где-то через полчаса дошла моя очередь, и я наконец получила свой кусок колбасы, обернутый в грубую серую бумагу.
На остановке ждать сегодня пришлось недолго, и вскоре я села в троллейбус и поехала домой. Там меня никто не ждет. Маленькая однокомнатная квартира на первом этаже высотного здания на окраине нашего небольшого города. Эту квартиру я получила после восьми лет проживания в старом общежитии.
Закончив в свое время школу, я решила поступать в университет и поехала для этого в город, а родители и сестра остались в деревне. Я приехала туда вооруженная лишь оптимизмом простой и наивной деревенской девчонки, троллейбусы тогда для меня были чудом, а провинциальный городок показался центром мира. Я месяц жила у троюродной тети, без чьей-либо помощи поступила в университет, сама добилась себе комнаты в общежитии, а на занятия, чтобы не ударить в грязь лицом перед городскими, ходила, всевозможно комбинируя несколько старых юбок и блузок и два модных платья, которые заранее сшила со старшей сестрой Валей.
Абсолютно во всем я была самостоятельна и рассчитывала только на собственные силы. Я училась не покладая рук, чтобы получить красный диплом и почувствовать себя реализовавшейся личностью. В своей группе я подружилась с Тамарой, крепко сбитой и румяной девушкой, то и дело пропускавшей занятия из-за участия в соревнованиях по плаванию. В Тамаре всегда был боевой дух, но проявлялся он только в вопросах любви и спорта, в остальных же областях она была совершенно беспомощна (но со временем это прошло). С Тамарой и другими девчонками мы порой сбегали с лекций и в соседнем «Овощном», в отделе «Соки-Воды» пили яблочный сок с мякотью, абсолютно счастливые от легковесности существования и совершенно не сомневавшиеся в осуществлении мечтаний каждой из нас.
Я закончила университет с красным дипломом и по распределению попала в Институт, где сейчас работаю. Тамара решила заняться профессиональным спортом, но после травмы, полученной на тренировке, оставаться в большом спорте больше не могла, долго болела, располнела, пришла к мысли воспользоваться полученным образованием. Я у себя в Институте стала хлопотать, чтобы ее взяли к нам — кому шоколадку, кому коробку конфет, в зависимости от полета птицы.
Через пять лет работы в Институте я получила свою квартиру, представлявшую из себя голые бетонные стены с разбитыми, а кое-где и вообще отсутствующими корпусами розеток, небеленые потолки с проводками в центре для лампочек, окна с поцарапанными стеклами и пол с блеклым линолеумом, вздувшимся так, что не открывалась ни одна дверь, а завершали эту картину протекающие над раковинами краны и унитаз без сливного бачка. Все. Работай.
За полтора года, что длился мой ремонт, я поняла одну важную вещь: русская баба может все. Весь ремонт я осилила сама, одна. Только сантехнику и электричество приглашала сделать слесарей-алкоголиков, которые своей халатной работой порой доводили меня просто до исступленных слез. И еще Тамара приходила помогать мне перестилать линолеум и врезать замки. Друзьям и знакомым я теперь звонила только в поисках материалов для ремонта и с этой же целью каждое воскресенье ходила на «черный рынок», где ко мне подбежит порой какой-нибудь мужичок в петушке и так быстро, заговорщически: «Шанель № 5 нужна?», на что я ему: «Нет, мне бы бустилата…»
И при всем этом еще нужно было ходить на работу, хорошо выглядеть, чтобы никто и не усомнился в том, что ты — королева.
На новоселье ко мне приехали родители и Валя со своей двухлетней дочкой Дашей (муж у Вали через год после свадьбы утонул пьяным на озере). Мама, когда увидела, сколько работы я сделала, начала плакать, я — смеяться над ее слезами. Валя — суетиться, моя любимая племянница — лазить по линолеуму, а отец с гордостью сказал, что я нашу породу, везде выживу. Об этом он с гордостью сообщил и моим соседям, познакомившись с которыми, напился «за встречу». «Уж к дочери приехали, и то озорует»! — извинялась перед соседями мама, когда мы с Валей вели отца через лестничную площадку к моей квартире. На следующее утро отец проснулся раньше всех и, будто ничего и не было, с деловитым видом начал чинить барахливший утюг.
Когда за все приходится бороться, начинаешь предъявлять к жизни требования. Я требовала у жизни прежде всего любви. Настоящей. Чтобы найти дорогого человека. Чтобы взглянуть и понять — это он! В университете многие мальчики приглашали меня на свидания, но в каждом из претендентов я находила недостатки, либо во внешности, либо в характере, ни один из них не смог по-настоящему заинтересовать меня. А раз так, то тогда зачем встречаться? Ведь я, например, никогда не хотела просто из любопытства отдаться кому-либо. Я всегда была слишком романтична для этого. Ребята, видимо, почувствовали во мне что-то требовательное и отпугивающее и вскоре стали обходить меня стороной. После университета — Институт, где уже другое поколение, мужчины в основном женатые, а в компании молодежи я была редким гостем, к тому же время отнимали работа, ремонт, проблемы, да и в моих принципах ничего не изменилось. Словом, сейчас, будучи уже тридцатилетней женщиной, я не узнала даже что такое поцелуй, не говоря уже о чем-то другом.