— А без этого никак? — спросила я, понимая, что если устрою истерику, энфирнал меня мгновенно раскусит. Он и так уже что-то подозревает. Иначе с какой стати ему со мной возиться?
— Боюсь, что нет, — ответил Лекс.
Я вздохнула. Приплыли.
В другое время я бы непременно сорвалась, но сейчас вполне себя контролировала. Странное, незнакомое мне прежде состояние. Прямо стало интересно — долго еще продержусь?
Я посчитала, сколько у меня времени. Пожалуй, есть пара часов до окончания иммунитета. Надеюсь, важное дело Лекса ненадолго, и он успеет довести меня до Грани. В любом случае бежать поздно, да и некуда. Если что, возьму и поцелую энфирнала. А что, в борьбе за жизнь любые средства хороши.
Главное, чтобы все не зашло слишком далеко. Но ведь не набросится он на меня прямо в машине? Я покосилась на Лекса. Кто знает, кто знает. С энфирналом ни в чем нельзя быть уверенной.
Я вздрогнула, представив себя эту картину. Вокруг меня творился какой-то нескончаемый кошмар, но самое ужасное — мне это даже нравилось.
Автомобиль мчался по городу, лавируя в потоке машин. Порой мы втискивались в такие крохотные промежутки, что я только диву давалась, как зеркала заднего вида до сих пор на месте. В такие моменты мне чудилось, что салон машины сжимается. Дверца то упиралась мне прямо в локоть, то снова убиралась восвояси.
Автомобиль был как резиновый. Но все же Лекс забыл, что он за рулем машины, а не байка. У нее нет такой маневренности.
Я покосилась на энфирнала. Вид у него был спокойный. Даже скучающий. Минуту назад мы, визжа тормозами, с трудом вошли в поворот. Меня впечатало в дверь так, что плечо заныло, а Лекс будто ничего не заметил. Все такой же невозмутимый.
Я впервые задумалась: каково это — ничего не чувствовать? Наверное, неприятно.
Если родился слепым, то не скучаешь по зрению, потому что не осознаешь, чего лишился. Совсем другое дело — если потерял зрение со временем. Энфирналом невозможно родиться. Ими только становится. Значит, Лекс точно знает, чего лишен.
— Жалость — плохая эмоция, — сказал Лекс. — У нее грязно-серый цвет, неприятный.
Я вздрогнула. Проклятый телепат, или кто он там. Все видит.
— Хватит копаться в моих эмоциях, — возмутилась я. — В конце концов, это невежливо. Ты нарушаешь мое личное пространство.
— Это выходит само собой, — пожал он плечами. — Ты слишком громко чувствуешь.
Отлично, то есть я еще и виновата.
— А другие тоже видят мою ауру? — я вспомнила, как энфирналы в Альянсе косились на меня. С явным интересом.
— Видят, — кивнул Лекс, подтверждая мою догадку. — И она их привлекает.
Его послушать, так я цветок, а энфирналы пчелы, слетающиеся мной полакомиться. Так себе новость, на самом деле. Это означает, что для таких, как Лекс, я всегда буду выделяться среди толпы. Не стать мне незаметной.
Я посмотрела на дорогу и как раз вовремя. Автомобиль замедлился. Кажется, приехали.
Снова мы были за городом, но на этот раз не в промышленном квартале, а в районе богачей. Вдоль улицы стояли особняки за высокими заборами. Ворота одного из них гостеприимно распахнулись перед нами.
На подъездной лужайке было светло как днем. Причина тому — специальные переносные фонари. Похоже, все законники города собрались здесь. У них вечеринка?
Лекс остановил машину неподалеку от ворот. Ближе было не подъехать. Он вышел, бросив через плечо:
— Подожди меня здесь.
Конечно, я не послушалась. Скучать в машине желания не было. Энфирнал только хмыкнул на мое самоуправство.
Вдвоем мы направились к дому. Прошли шагов десять, когда Лекс остановился и опустился на одно колено, рассматривая что-то на подъездной дорожке. Я полюбопытствовала, что его так заинтересовало.
На камне, которым была выложены дорожка, остались глубокие вмятины, похожие на следы от когтей.
— Ого, — сказала я. — Это кто-то серьезный.
— Похоже, — кивнул Лекс, соглашаясь. — Не передумала идти со мной? Еще не поздно вернуться в машину.
— Вот уж нет. С такими когтями оно вскроет машину как консервную банку. С тобой безопаснее.
С этим он не спорил.
Глава 17.2 Тварь
Около дома нас встречали законники. Лекс лишь раз кивнул в мою сторону и сказал «Она со мной», и больше вопросов не возникало. У меня появилось нехорошее подозрение, что он здесь главный.
— Кто-нибудь видел тварь? — спросил он законника, дежурившего у входа в особняк.
— Дочь хозяина, — ответил он. — Говорит, у нее были крылья.
Я с опаской посмотрела на небо, но ничего не разглядела посреди ночи. Тварь, как назвал ее Лекс, могла быть, где угодно. Так что я с радостью вошла в дом.