От близости её лица и запаха духов у него закружилась голова.
Вот, наконец, и их остановка. Выбравшись из автобуса, Виноградов и Ирина направились к институту. И тут он вспомнил, что торопясь, забыл заказать для неё пропуск. Уже волнуясь и предчувствуя тяжёлое объяснение с вахтёршей, Александр повёл девушку к проходной института. В бюро пропусков дежурила сегодня тётя Маша, которой Виноградов к пятидесятилетию сделал несколько хороших фотографий, чему она была несказанно рада.
– Здравствуйте, тёть Маш, – бодро произнёс Александр. – Вы сегодня несказанно хороши!
– Ой, говорун, не могу! Чего тебе надо?
– Пропуск для девушки на учебную студию. У меня зал заказан, надо посмотреть материал.
– Почему заранее заявку не подал?
– Девушки не было в Москве, она была в творческой командировке.
Ирина негодующе дёрнула его за рукав, протестуя против лжи, но вахтёрша не в пример ей, смягчилась.
– Ездят, всё ездят, – примирительно забормотала она. – Всё никак угомониться не могут. Девка-то какая красивая, выйти замуж давно пора, а она по командировкам шастает.
Получив пропуск и войдя в вестибюль института, они подошли к гардеробу.
– Виноградов, пожалуйста сюда, – окликнула его пожилая женщина, принимая одежду.
Александр счастливо улыбнулся: это был его институт, его второй дом, вокруг были все знакомые: режиссёры, операторы, актёры. Со многими он здоровался и они приветливо ему отвечали. Ещё бы: сколько было выпито на вечерних посиделках в общежитии, у костров в экспедиции, на элитных вечерах в Доме Кино.
Виноградов помог Ирине снять куртку и они прошли по стеклянному коридору в здание учебной киностудии.
Просмотровый зал был свободен и Александр передав механику коробки с плёнкой, пригласил девушку пройти внутрь.
В небольшом зале стоял полумрак и лишь на столике, рядом с телефоном светилась маленькая лампочка. Непривычная тишина окружила их: они были в зале одни, сидели в креслах, взявшись за руки и только белый экран на стене напоминал о том, что они на студии.
Виноградов взял телефонную трубку и попросил механика начать просмотр.
Он посмотрел на Ирину и она улыбнулась ему. Тихо застрекотал проектор и на экране появились кадры, снятые в медицинском институте: вот панорама лекционного зала, вот седовласый профессор, объясняющий материал студентам, а вот и взлохмаченная голова Ирины, её улыбка и смешная гримаска.
– Неужели это я? – неуверенно спросила девушка. – Такая взбалмошная и игривая. Я ведь в жизни совсем другая – обычно грустная и серьезная.
– Вероятно, на вас подействовал момент съёмки, – снисходительно улыбнулся Александр. – Люди часто меняются, когда их снимают, трудно оставаться самим собой перед объективом кинокамеры.
– В таком случае я не завидую актёрам, которые снимаются в кино, – Ирина непроизвольно поправила прядь волос. – Им постоянно приходится играть: и перед камерой, и в жизни.
– Да, работа у них нелёгкая, под ярким светом и в нервном напряжении, под постоянным давлением со стороны режиссёра. В короткий промежуток времени актёр должен создать на экране правдивый образ, которому поверил бы зритель.
Экран погас, закончился просмотр и они вышли из зала.
Виноградов отнёс коробки с плёнкой на склад и, взяв Ирину за руку, повёл её мимо открытых дверей монтажных комнат.
– Окончательный монтаж фильма делает режиссёр? – Ирина заглядывала в каждую комнату, где монтажницы просматривали на столах большие бобины с плёнкой.
– Обычно, да, – подтвердил Александр, – но я стараюсь работать с такими режиссёрами, которые являются моими единомышленниками. Мы всё делаем вместе: разрабатываем постановочный сценарий, отбираем актёров, выбираем натуру, снимаем фильм и монтируем его.
Взглянув на часы, Виноградов заторопился: – Уже начало седьмого, нам надо спешить в театр.
Одевшись, они вышли из института. Солнце склонялось к закату и тёмно-оранжевые лучи освещали верхние этажи высоких зданий. Стало заметно прохладней и Александр помог Ирине поплотней укутать горло.
– Что б не простудилась!
Ответом ему послужил благодарный взгляд девушки.
– У нас мало времени, – сказал он. – Придётся ехать на такси.
Увидев вдали зелёный огонёк, Виноградов поднял руку. Машина остановилась и они сели на заднее сидение.
– К театру на Таганке, пожалуйста.