Конгрив Уильям
Любовь за любовь
Уильям Конгрив
Любовь за любовь
Перевод Р. В. Померанцевой; стихи в переводе А. С. Голембы
1695
Nudus agris, nudus nummis paternis
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Insanire parat certa ratione modoque
Horat. Lib. II, Sat. 3
{Лишенный земель, лишенный отцовских денег
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Жить, как безумный, и вместе по точным законам рассудка
Гораций. Сатиры (II, 3, 183, 271)
(Перевод М. Дмитриева)}
ДОСТОПОЧТЕННОМУ ЧАРЛЗУ, ГРАФУ ДОРСЕТСКОМУ И МИДДЛСЕКСКОМУ,
КАМЕРГЕРУ ДВОРА ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА,
КАВАЛЕРУ ДОСТОСЛАВНОГО ОРДЕНА ПОДВЯЗКИ И ПРОЧИЯ {1}
Милостивый государь!
Начинающий поэт бывает тщеславен и хвастлив не менее молодого любовника, а посему вельможе, поощрившему первого, равно как и даме, проявившей благосклонность ко второму, грозит, что при первом же случае об этом узнает весь свет.
Однако лица, повинные в подобной нескромности, движимы разными побуждениями: любовник вожделеет погубить чужую репутацию, поэт - лишь усердствует об укреплении собственной. Прошу вашу милость поверить, что я был движим вторым, и принять это как оправдание и причину настоящего посвящения.
Король - отец своей страны; и поскольку ваше сиятельство - признанный суверен в области поэзии, всякое творение, вышедшее из ее недр, властно притязать на высочайшее ваше покровительство; я, стало быть, лишь пользуюсь своим ленным правом, обращаясь к вашему сиятельству с благодарственными речами, содержащими одновременно прошение о покровительстве.
Мне знакома обычная форма поэтического посвящения, состоящего из гирлянды панегириков, в коих автор всячески прославляет своего патрона, дабы, наделив его разными лучезарными свойствами, возвысить над простыми смертными. Однако не в этом состоит моя цель, да и ваша милость в том не нуждается. Я довольствуюсь честью обратиться к вашему сиятельству с этим посланием и удерживаю себя от тщеславной попытки приукрашивать или толковать ваш характер.
Признаюсь, не без внутренней борьбы поступаю я так, как подсказывает мне долг; ибо трудно воздержаться от похвал тому, что рождает в нас восхищение. И все ж я намерен следовать не примеру Плиния {2}, а его заповеди, высказанной в панегирике императору Траяну {3}: Nee minus considerabo quid aures ejus pati possint, quam quid virtutibus debeatur {Я не меньше буду думать о том, что смогут вынести его уши, чем о том, что причитается добродетелям (лат.).}.
Я привожу здесь эту цитату не из желания блеснуть эрудицией, а единственно потому, что она весьма соответствует случаю. В этом тексте (ваша милость изволила читать его еще до представления на театре) имеются некоторые места, опущенные при постановке, в том числе - целая сцена из III акта, предназначенная для того, чтобы сюжет не развивался с излишней стремительностью и полнее раскрылся нелепый характер Форсайта, много потерявший без этой сцены. Однако я боялся, что пьеса чересчур длинна, и сократил ее где возможно. И хотя я немало потрудился над этим и столичная публика приняла мою пьесу с одобрением, я бы рад сократить ее еще более, если б не опасался, что многочисленным характерам, в ней выведенным, станет тогда тесно.
Та же боязнь многословия (подобный недостаток не искупается никакими красотами стиля) побуждает меня не докучать более вашей милости и не утруждать вас, милорд, пустейшими предметами, занимающими
преданного и покорного слугу вашего сиятельства
Уильяма Конгрива
ПРОЛОГ,
ПРЕДЛОЖЕННЫЙ ДЛЯ ПРОЧТЕНИЯ ПО СЛУЧАЮ ОТКРЫТИЯ
НОВОГО ТЕАТРА {4}.
ПО МЫСЛИ АВТОРА, ЕГО ДОЛЖНА БЫЛА ПРОЧЕСТЬ
МИССИС БРЕЙСГЕРДЛ В МУЖСКОМ ПЛАТЬЕ {5}.
СТИХОТВОРЕНИЕ ПРИСЛАНО НЕИЗВЕСТНЫМ
Обычай, тот, что у людей в чести,
Велит мне нынче речь произнести,
Но женщины ораторствуют худо,
Так нынче выступать я в брюках буду.
Но не в дурной пример для ваших жен,
А лишь блюдя ваш собственный закон.
Иному мужу выгоду какую
Сулит жена? Я показать рискую...
(Изображает рога над головой.)
Но полагаю, что выходит чушь,
Коль при жене настырной - вялый муж:
Сродства не сыщешь у подобных душ!
Покинем же супружеское лоно!
Порядок соблюдая неуклонно,
Свой спич я, господа, начну с поклона.
Благодеянья украшают вас,
Вы выручили нас в предсмертный час!
Нас чуть не удавили кредиторы,
Спасли вы нас от этой алчной своры.
Сквалыгам гнусным не было числа,
Они бы нас раздели догола,
Но ваша щедрость нас в беде спасла!
В Британии мы все свободу ценим,
Каким ее заменишь возмещеньем?
Рожденный вольным, наш собрат-актер
Тиранских правил отвергает вздор.
Свободу, вольность, бедняков богатство
Украдкой добывает наше братство,
А вместе с ней - услады, углядев
Прекрасный пол - и прелесть жен и дев
И милых вдов, презрев раздоров гнев!
Ужель для вас мой долгий спич - помеха?
Я расскажу вам про секрет успеха;
Я сообщу вам, ненавидя ложь,
Что зиждется успех на взятках сплошь!
Клянусь Юпитером, что в мире бренном
Меня влекло лишь к молодцам отменным,
Лишь к юношам, младым и вдохновенным!
Мне, господа, подсказывает разум,
Как вашего расположенья разом
Добиться, вовсе не моргнув и глазом!
Я молода - и этот юный вид
Правдив, прелестен, но и деловит,
Он - силой чар и мастерством искусства
Так, походя, пленяет ваши чувства.
И вот, во всеоружьи этих чар,
У вас я вымогаю скромный дар.
Смеюсь, пою, вздыхаю, глазки строю,
Лукавлю шаловливою порою!
Юнцы меня лобзали без ума,
А стариков лобзала я сама;
Вам всем казалась я приманкой сладкой,
Глотали все, не подавясь облаткой.
А впрочем, славлю я пристойных дам,
Их страсть мила всем любящим сердцам,
Их жалость и любовь, их облик милый
Вас подкупают с беспредельной силой.
Но в подкупе таком бесчестья нет;
Так, больше не страшась позорных бед,
Займите же скорее в зале этом
Места, согласно купленным билетам!
ПРОЛОГ,
КОТОРЫЙ ЧИТАЕТ МИСТЕР БЕТТЕРТОН {6}
В ВЕЧЕР ОТКРЫТИЯ НОВОГО ТЕАТРА
Нет, зря трудолюбивый садовод
На тощих землях урожая ждет:
Не плодоносит сад, и ветви хилы,
И корень мертв, как в сумраке могилы.
Но и от сей напасти средство есть:
Сад на иную почву перенеси....
Вот и актеры наши увидали,
Что их труды напрасно пропадали.
Сменив театр, они теперь хотят
Живой водой обрызгать хилый сад.
Нет, упованья их не тщетны были:
Вы помогли им - почву вы взрыхлили!
Как пращур всех людей - большой вселенной,
Награждены мы этой вашей сценой.
И наш театр по-райски плодороден,
Он - наш эдем, в нем человек свободен.
Но и в эдеме змий имел успех,
Так совершился первородный грех.
Об этом речь веду я для чего?
И в нашей труппе был подобный случай,
Так мы лишились Евы самой лучшей
И пылкого Адама одного...
Зато других не соблазнили бесы,
Блюдем мы свято ваши интересы.
Вот вам плоды комической пиесы,
Поставленной впервые. Всякий вкус
Мы ублажим вдвойне, питомцы муз,
Скрепляя наш со зрителем союз!
Есть в пьесе юмор - для весельчаков,
Интрига - для тончайших знатоков.
А коль в театр заявится придира,