— Я очень надеюсь, что он никогда оттуда не выйдет, — передернув плечами, сказала Тэйлор. — Этот противный и жестокий хорек должен содержаться взаперти и подальше от порядочных людей. До самой своей смерти.
Мужчины выпили за успех дела Брента, в котором он почти не участвовал, и весело рассмеялись.
— Хорошо, что все так закончилось, — сказал Джеффри, ставя на стол пустой бокал. — Мне теперь лучше всего отправиться домой. Я уверен, что сейчас вашей семье хочется побыть без посторонних.
Быстро подойдя, Тэйлор взяла его под руку, и вместе они направились к выходу.
— Хочу поблагодарить тебя, Джеффри, за то, что провел со мной столько времени. С твоей стороны было так великодушно и благородно оберегать меня в течение всего этого сурового испытания.
— Увы, теперь у меня нет повода приезжать так же часто, Тэйлор. Я, пожалуй, очень буду скучать без тебя.
— О, Джеффри, ты настоящий друг. Мне тоже будет не хватать тебя, и я всегда рада буду встретиться.
На его лице появилась кривая, грустная улыбка. Он посмотрел на Тэйлор, глаза его при этом были печальными, потухшими. Потом он сказал тихо, чтобы голос его могла услышать только она одна:
— Будь осторожна, Тэйлор. Ты сама подвергаешь себя гораздо большей опасности, чем та, что угрожала тебе со стороны Джексона.
— Джеффри…
— До свидания, Тэйлор!
Она смотрела ему вслед, пока его спина, ровная и прямая, не пропала из вида.
Она говорила правду. Она будет скучать по нему. Она это знает. Но что он имел в виду, говоря об опасности, которой она сама себя подвергает? Да, возможно, он прав…
Она вернулась к Дэвиду и Бренту, которые стояли на веранде рядом и смотрели на ее прощание с Джеффри. Взглянув на них, Тэйлор почувствовала, как заныло ее сердце. Как же это случилось, и как ей справиться со своей любовью к отцу и сыну? Ведь она любила их обоих и хотела быть с ними обоими. Но… совершенно по-разному.
Как хорошо, что теперь без опаски можно было оставлять дом и гулять одной, никого и ничего не боясь. Она уже гуляла целый час, ускользнув от Дэвида и Брента. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя, разобраться в своих чувствах, подумать о каждом из них. Она с удовольствием вдыхала свежий воздух, будто вкушала его после долгого заточения. В воздухе плавал запах жасмина. Весна напоминала о себе. Все явственнее ощущался ее волшебный всплеск, несущий любовь и пробуждение. Всюду виднелись приметы новой жизни.
Расслабившись и ни о чем не думая, Тэйлор беззаботно шла по зеленому лугу, где паслись лошади и жеребята. Несколько совсем недавно родившихся малышей привлекли ее внимание. Тэйлор ласково гладила их, радуясь прибавлению, любуясь красотой и нежностью маленьких животных. Она успокаивающе что-то говорила нервничающим кобылам, похлопывая их по спинам и гладя мягкие теплые морды. Вид простой, пасторальной картины еще более успокоил ее, она почувствовала себя увереннее, и тревожное состояние последних недель навсегда оставило ее. Опустившись на колени, она погладила нежную шерстку спящего жеребенка и почувствовала, как напрягся он от ее прикосновения, но стоило ей с ним заговорить — сразу успокоился. В этом мире ее проблемы уже не казались такими значительными…
Тэйлор продолжала свою прогулку. С верхушки высокой сосны, словно за что-то бранясь, громко каркнула большая черная ворона. Желая разглядеть ее, Тэйлор прищурила глаза и сказала: «У вас, конечно, все хорошо, мисс Кар-Кар. Не сомневаюсь. Ведь сегодня такой замечательный день».
Возмутившись таким фамильярным обращением с ней, ворона в ответ взъерошила перья и надулась. Когда же Тэйлор махнула за нее и засмеялась, терпение вороны иссякло, она взлетела и заскользила над самым забором. Тэйлор проследила за ее полетом и случайно захватила взглядом дорогу, разбитую зимними дождями, бегущую вдоль пастбища.
— Добрый день, миссис, — донесся до нее голос.
Она приветливо помахала работающим в поле. Вскоре она свернула с дороги и, срезав путь, прошла через густой лес к реке. Она присела у дерева и прислонилась спиной к стволу. Потом поджала ноги к груди и положила подбородок на колени. Ну, вот, теперь она должна подумать о…
Тэйлор слегка шевельнулась. Удивленная тем, что едва не заснула, она выпрямила спину и потянулась. Вставая, она почувствовала на себе чей-то взгляд. Обернувшись, увидела, как Брент садится на землю под соседним деревом. Он поймал ее взгляд и улыбнулся.
— Добрый день, — сказал он.
— Что вы здесь делаете?
Тень набежала на его лицо, он помрачнел. Ветер над его головой качнул ветки.
— Я полагал, что вы уже выбросили подобные вопросы из головы и что мы уже лучше стали понимать друг друга.
Между ними осторожно передвигалась белка. Быстрое мелькание ее пушистого хвоста выдавало волнение. Когда Брент начал вставать, она в страхе отскочила в сторону и исчезла.
— Я знаю, у нас есть проблемы, сказал Брент, посмотрев вверх, где над их голо проплывали белые облака.
— Да, проблемы есть, — согласилась с ним Тэйлор.
Брент подал ей руку и помог встать на ноги.
— Вот сейчас, здесь, стоя рядом с вами, я почти верю, что мы всегда будем вместе. — Произнеся эти слова, он обнял ее. — Ах, Тэйлор, впервые в своей жизни я, кажется, не знаю, как мне поступить. Нет, это ложь. Я знаю, что должен сделать. Я должен уехать отсюда. Далеко-далеко… Иначе я причиню боль всем и никогда не прощу себе этого.
Уехать? Он должен уехать? Она замерла, вмиг поблекли все краски дня, заныло серце. Он дрожащими пальцами пробежал по ее волосам, нежно гладя и любуясь ими.
— Произошло чудо, настоящее чудо. Правда, Тэйлор. — Он говорил философски спокойно. — Полтора года назад я приехал сюда, всей душой ненавидя Юг, так изменивший моего отца. Я так, по крайней мере, думал. И, конечно, еще ничего не зная о ней, не видя ее, очень невзлюбил свою мачеху. А потом прекрасная южанка мимоходом разбила мне сердце. Там, на поляне, я, казалось, грезил наяву. Но было уже поздно, ничего нельзя уже было изменить в своих чувствах, когда я вдруг узнал, что вы замужем за моим отцом.
Она ответила ему так же откровенно:
— А я, никогда не испытавшая настоящих любовных переживаний и не знавшая ничего о любви, кажется, презирала не очень воспитанного, выросшего на Севере сына Дэвида. Но вот и меня затянуло в зыбкий песок.
— Вы любите меня, Тэйлор?
— Да, — выдохнула она, кладя свои руки на его крепкую грудь, едва сдерживая слезы и зная, что последует дальше.
— Вы должны уехать. Вы должны скоро уехать, — неожиданно для самой себя заговорила она шепотом.
— Да, я уеду в течение этого месяца. У нас нет никаких шансов. Мы оба слишком много значим для него. — Он притянул ее к себе. — Нам больше не придется быть вдвоем.
Она согласно кивнула. В горле стоял комок, говорила она с трудом, долго подыскивая слова.
— Вы знаете, — я не хотела причинять какую-либо боль вашему отцу… неважно из каких побуждений. Он так добр ко мне. Столь… столь мягок и так добр. Ведь я была еще таким ребенком…
Брент слегка коснулся ее головы. Через слезы, выступившие у нее на глазах, лицо его расплывалось. Он согнулся, чтобы поцеловать ее. Этот поцелуй отличался от прежних — нежный, без страсти, почти робкий. Она зашлась в рыданиях.
— Неважно, куда я уеду и чем буду заниматься. Все это не имеет значения. Только помните, Тэйлор, что я всегда буду любить вас.
Они сблизили свои глаза и долго-долго молча смотрели друг на друга. Когда он отпустил ее, она поняла, что он уходит. Уходит навсегда. Наверное, легче умереть, подумала она, чем перенести терзающую сейчас ее душу боль.
«До свидания, любовь моя, — прошептала она ему вслед. — До свидания».
Глава 12
— А-а-а-а-а…
У Тэйлор остановилось дыхание, когда душераздирающий крик ворвался через окна в гостиную. Он неожиданности она уронила свою вышивку и побежала к окну. Дэвид оторвался от своей работы и повернулся к ней. Они обменялись удивленными взглядами и, не сговариваясь, посмотрели вдаль. По аллее галопом скакали к дому шестеро всадников. Они что-то кричали, размахивая шляпами и поднимая густое оранжевое облако пыли. Дэвид и Тэйлор поспешили на веранду. Джеффри, сопровождаемый чуть отставшими всадниками, поднял в приветствии руку.