Выбрать главу

Лейтенант подошел к ней поближе и протянул пакет:

— Генерал хотел, чтобы это было теперь у вас. Остальные вещи вашего мужа доставят позже.

Ничего не видя от слез, Тэйлор приняла пакет и спросила:

— А его тело? Они пришлют его нам?

— Думаю, да, миссис.

Он оставался рядом с ней — на тот случай, если понадобится помочь прекрасной молодой вдове. Он ожидал, что она забьется в истерике, как это, он уже знал из собственного опыта, делали другие женщины. Но с ее стороны не было ни крика, ни громких рыданий. Тэйлор просто сидела не шевелясь, а из прекрасных глаз ее текли и текли слезы глубокой печали.

Внимание лейтенанта привлек шелест юбок. В дверях он увидел двух молодых женщин. Ближе к нему стояла приятная блондинка; другая, что поодаль, — очень худая, с крупными чертами лица.

— Тэйлор, с какой это стати ты плачешь? — Мэрили быстро подошла к подруге. Она встала перед ней на колени и взяла за руку, но ответа не дождалась.

Тогда повернулась к лейтенанту. — Что произошло, сэр?

— У меня неприятное поручение… Сообщить миссис Стоун, что ее муж погиб.

— Что? Что вы сказали? Джеффри… мертв?

Мэрили прижала лицо Тэйлор к своей груди, стараясь утешить, как ребенка, гладя по волосам и издавая какие-то непонятные тихие звуки.

Тэйлор покрасневшими от слез глазами посмотрела на Мэрили и сказала с болью:

— Я всегда боялась, что с ним произойдет это, Мэрили. Это я погубила его. Он так много мог дать миру. Он был таким добрым, таким замечательным человеком. Это так несправедливо. — Она задохнулась. — Я… я причиняю вред всему, к чему ни прикоснусь!

— Тихо, успокойся. Ты теперь должна успокоиться, — утешала Мэрили. — Ведь это неправда, моя милая Тэйлор. Ты подарила свою любовь Джеффри, и он был счастлив с тобой. Ну, успокойся.

Тейлор сама больше ничего не говорила, позволяя Мэрили продолжать свои мягкие, утешительные речи. Не считаясь с их горем, из своего угла громко пробили старинные часы. Тэйлор, наконец, перестала плакать. Она добродушно протянула лейтенанту свою руку, и уголков ее рта коснулась болезненная улыбка.

— Я знаю, как нелегко вам исполнять подобные поручения. Спасибо вам за ваше участие. Скоро ли вы теперь увидитесь с генералом Бейкером?

— Да, миссис, скоро.

— Тогда передайте, пожалуйста, ему благодарность за заботу, которую он проявил. И скажите, что я всегда буду ему признательна. — Она прошла с ним до двери. — Сожалею, что вы должны ехать в такую холодную погоду, лейтенант. Пусть бог побережет ваше здоровье и сохранит вас при вашем возвращении.

Лейтенант забыл официальные, подходящие для этого случая слова. Глаза его смотрели на Тэйлор с восхищением. Он сжал ее ладони:

— Миссис Стоун, я навсегда запомню вас. Вы настоящая южанка — сильная и твердая перед лицом такого несчастья. Мне кажется, у вас еще все будет хорошо. Вы способны начать все снова. Эти ваши качества так прекрасны. Если… если бы я мог что-нибудь сделать…

— Благодарю вас, лейтенант Адейр, — сказала она и отрицательно покачала головой. — Никто уже здесь ничего не сможет сделать.

— Он был, наверное, очень хорошим, если заслужил вашу любовь.

— Да, лейтенант. Он был редким человеком.

Она, не одеваясь, вышла за ним на крыльцо. Дул резкий, пронизывающий ветер. Отойдя несколько шагов, лейтенант услышал, как за ней захлопнулась дверь, и ускорил ход.

— Мэрили, — тихо позвала Тэйлор. — Останься со мной. Мне кажется, что я сейчас не в силах вынести одиночества.

— Конечно, я побуду с тобой, дорогая.

— Я думаю, мне на минутку нужно подняться к Бре-нетте.

Тэйлор шла медленно, едва передвигая ноги. Мэрили поддерживала ее под локоть. Вместе они поднялись по ступенькам на второй этаж. Дверь в комнату девочки была открыта, и оттуда доносился голос, отличный от голоса Мимы. Тэйлор и Мэрили замерли, увидев склоненную над кроваткой Элизабет.

— Твоя мать дура, — противным пронзительным голосом говорила она. — Думает, что он умер. А я думаю, что это не так. Он жив. Я видела его только что. И он сказал мне, что ненавидит вас обеих. Он намерен заплатить вам за все, что вы причинили ему. Никогда он не станет больше играть с тобой. Знай, он скоро убьет тебя.

Тэйлор стрелой метнулась к кроватке и схватила ребенка.

— Элизабет, что за ерунду вы несете? — закричала она в ужасе.

На лице Элизабет появилась холодная усмешка.

— Вы в самом деле дура. И Джеффри это знал. Он никогда не любил вас. Он хотел только обладать вашей красотой. В действительности же он любил меня. Он не стал бы мне лгать. Он болел вами и хотел только причинить боль и вам. Джефф любит меня…

Мэрили сочувственно дотронулась до руки Элизабет.

— Элизабет, Джеффри умер.

— Нет, он не умер, — завизжала та. — Я знаю, где он, знаю, что он жив.

— Где он? — осторожно спросила Тэйлор. — Скажите же нам, Элизабет.

Безобразное, безумное хихиканье слетело с тонких губ:

— Вы хотите снова отобрать его у меня? Никогда! Он вас ненавидит так же, как и я. И не пытайтесь, Тэйлор Беллман. Никогда даже не пытайтесь найти его.

После этих слов Элизабет спешно оставила комнату.

— Она же сумасшедшая, — прошептала Мэрили.

— Да, действительно, безумная.

Тэйлор крепко прижимала ребенка к себе, пока девочка не заерзала, не заплакала. Тэйлор опустила ее в кроватку. Там Бренетта встала, опираясь на поручни, и улыбнулась.

— Ты думаешь, она способна причинить вред ребенку? — спросила Мэрили.

— Я не знаю, но я не должна допустить такой возможности. Сегодня же заберу ее в свою комнату. Она ни на мгновение не должна оставаться без присмотра, пока Элизабет будет находиться в этом доме. Придется передать другим обязанности Мимы по приготовлению еды для Бренетты и стирке одежды. Она должна будет находиться с ней постоянно. Только так девочку можно обезопасить.

— Тэйлор, — нерешительно спросила Мэрили. — А как с тобой? Очень вероятно, что ты тоже подвергаешься…

— Со мной все будет хорошо, Мэрили. Что и каким образом она может мне сделать? Она думает, что Джеффри с ней, и она будет продолжать так считать, пока я попытаюсь «забрать» его у нее. Она просто забудет обо мне. Хуже всего, что мы не можем сказать доктору Риду о более чем странном поведении его дочери.

Как и было решено, Бренетта и ее вещи переместились в комнату Тэйлор. Мима получила необходимые указания, касавшиеся мисс Рид.

— Можете ничего не говорить мне, миссис, — отвечала Мима. — Я видела, какими страшными становятся ее глаза. В душе этой женщины поселился дьявол, миссис, это точно.

Огонь камина посылал на потолок тени от языков своего пламени. В другое время эти танцующие фигурки могли бы казаться просто веселыми. Этой же ночью они кружились в каком-то зловещем танце. Они словно смеялись над потерей Тэйлор, глумились над ее судьбой дважды неудавшейся жены. Да, Джеффри уже нет. Она предчувствовала это все последние месяцы. Если бы она только смогла поговорить с ним снова, если бы он только получил последнее ее письмо… Он хранил все листочки, написанные ее рукой. Но почему он не нашел времени ответить? Вспомнив о пакете, она села поближе к лампе. Может быть, прочтя то, что сама писала, получит хоть какое-то облегчение… Она тщательно разгладила каждый листок. Несколько конвертов оказались даже не распечатанными. Посланные ею совсем недавно, они, очевидно, пришли в его расположение, когда Джеффри отсутствовал. Он никогда уже не прочтет их… Вдруг из пачки выпала небольшая бумажка, исписанная почерком Джеффри. Да, конечно, это был его ответ, который он так и не успел отправить.

«Моя милая жена! Твое письмо, в котором ты сообщаешь о своем решении, наполнило мое сердце необыкновенной радостью. Клянусь тебе, Тэйлор, я сделаю вас с Бренеттой самыми счастливыми. Теперь, когда моя жизнь, кажется, начинается заново, может показаться странным, что я хочу сказать тебе. Огромное чувство, которое я испытываю к тебе, заставляет меня с опасением думать о возможной смерти. Если случится, что я не вернусь с этой войны, не вздумай считать себя хоть в чем-то виноватой. Знаю, что ты честно любишь меня. Что тут еще можно сказать? За все время, прошедшее со дня нашей свадьбы, нам не довелось и недели провести вместе. Но и эти немногие дни — самые памятные, самые дорогие в моей жизни. Я люблю тебя, Тэйлор. Никогда не забывай об этом. Поцелуй за меня Бренетту. Твой Джеффри».