— Я не смогу жить без него, Тэйлор. Доктор Рид говорит, что нельзя назначать лекарства, не зная, с чем мы имеем дело. Мы ведь не знаем, что с Филипом. Не знаем, что с ним будет. Будет ли он жить или… умрет. Тэйлор успокаивала, убаюкивала ее в своих руках, позволяя выплакаться. Она плакала вместе с Мэрили. Когда слезы, наконец, иссякли, Тэйлор продолжила свои расспросы.
— Где все, Мэрили? Элли мне показалась такой напуганной.
Мэрили покачала головой:
— Это трагедия. Погибли все три сына Мэйсонов. Сразу, один за другим. Когда пришло известие о смерти Тома, это стало последней каплей. Мистер Мэйсон тут же слег и умер. Доктор Рид сказал, что его сердце остановилось из-за того, что мистер Мэйсон сам не захотел больше жить. Софи уехала из Атланты на прошлой неделе к своей сестре в Саванну.
Тэйлор, казалось, лишилась дара речи. Бедная Софи… Как же так? Том, Джон, Чарли… Погибли все. А теперь и их отец.
И Джеффри.
И Дэвид.
И Роберт тоже жестоко пострадал.
И, может быть, Брент. Она ведь ничего не знает о Бренте. Может, конечно, лучше и не знать.
Филип что-то бессвязно бормотал, и Тэйлор посмотрела на него. Ему только тридцать три года, а выглядел он намного старше, как и все опаленные войной. Она работала в госпитале достаточно долго, чтобы удостовериться, как война может изменять людей. Она видела, как это случилось с Робертом и доктором Ридом. Теперь и Филип… Ее брат.
— Мне кажется, жар у него начинает спадать, — прошептала Мэрили. — Он всегда требует много воды, когда просыпается. Нужно позвать Элли.
— Ты сиди, я сама сходу за ней, — сказала Тэйлор. — Она задержалась в дверях. — Доктор Рид еще живет здесь?
— Да, он остался. Но Элизабет уже давно уехала.
— В самом деле? Она уехала одна?
— Нет, — медленно ответила Мэрили. — Она сказала, что вышла замуж.
Тэйлор сделала удивленное лицо:
— Вышла замуж? Ну и ну! Кто же он?
— Я никогда не видела его. Она зовет его… Джеффом Стоуном. Она сумасшедшая, — с чувством сказала Мэрили. — Теперь даже ее отец думает так же. Ему очень тяжело видеть ее. Когда он встречается с ней, выглядит потом таким подавленным.
— А он, доктор Рид, когда-нибудь видел этого человека? Он что, действительно похож на Джеффри?
— Нет, доктор Рид никогда не видел его. Честно говоря, я даже сомневаюсь в существовании такого человека. Но Элли видела, как Элизабет шла с мужчиной, вися у него на руке и целуясь с ним прямо на улице. И называла его при этом Джеффри.
Холодная рука ужаса схватила сердце Тэйлор.
— Ладно, — сказала она, стряхивая с себя отнимающий у нее время страх. — Мы похоронили Джеффри, так что мы-то точно знаем, что это не он. Но почему этот человек позволяет называть себя таким именем? Должно быть, он такой же сумасшедший, как и она.
— Может быть, он действительно любит ее… А может быть, просто шутит с ней… — раздумывая, предположила Мэрили.
— Может быть, — сказала Тэйлор, очень сомневаясь. Она вспомнила Элизабет, стоящей над кроваткой Бре-нетты и говорившей, что она видела живого Джеффри и что он ненавидит девочку и ее мать. Она вспомнила смертельный холод в глазах и голосе Элизабет. — «Может быть», — прошептала она внутри себя.
— Тэйлор, посмотри! — воскликнула Мэрили. — Филип… Он уже спит спокойно. Жар спал. Значит, скоро он пойдет на поправку.
— Я так рада, Мэрили. Так я схожу за Элли.
Тэйлор выскользнула из комнаты. Следующий за ней по пятам призрак Элизабет заставил ее поспешить на кухню.
С каждым новым приступом Филипа покидали силы, и ему все труднее было выбираться из мирной своей темноты, создаваемой бессознательным состоянием. Он, правда, иногда слышал голоса. Даже различал среди них голос Мэрили, но вновь и вновь впадал в забытье.
— Филип, дорогой, ты меня слышишь?
Мокрая ткань в руках Мэрили протерла его лоб и покрытые щетиной щеки, подбородок. Он медленно открыл глаза, не выдерживая света после столь долгого пребывания во тьме. Но, кажется, узнал Мэрили и слабо улыбнулся. Лицо ее расплывалось перед ним в каком-то тумане. Филип прохрипел что-то невнятно. Мэрили поцеловала его в лоб, в губы.
— Да, дорогая, — прошептал он.
— Ты очнулся вовремя, Филип. Посмотри, кто здесь!
Он повернул голову на подушке и увидел прежде обязательное уже для всех женщин Юга траурное платье.
— Хелло, Филип, — прошептала, легонько целуя его, Тэйлор.
— Тэйлор?
— Да, Филип, это я. Очень сожалею, что нашла тебя таким больным.
Он мог теперь рассмотреть ее получше. Ее непокорные локоны, как всегда, не хотели подчиняться порядку, бледное лицо, запавшие глаза. Именно в них, в этих глазах, которые он теперь видел отчетливо, без труда читалась разница между этой молодой уставшей женщиной и той девушкой, которую он знал как свою младшую сестру, а потом как жену Дэвида Латтимера. Она выросла. Она уже дважды овдовела. Она знала, что такое и страх, и смерть, и любовь, и потери…
Тэйлор взяла его слабую руку в свою и поцеловала грубую, недвижимую ладонь. Глаза ее задержались на нем понимающим взглядом. Они страдали оба. Они оба изменились. И оба они продолжали страдать и меняться, в то время как их Юг задыхался от горя и крови. Филип и Тэйлор хорошо понимали друг друга сейчас и прощали друг другу и горечь, и страдания, и жестокость, и презрение, которые в свое время случались между ними.
Филип крепко сжал свои пальцы:
— Мы сделаем все… Мы все сделаем, Тэйлор…
Она согласно кивнула, понимая смысл этих его слов.
— Филип, выпей это, — мягко попросила Мэрили.
Прохладная вода принесла облегчение пересохшему горлу. Снова укладываясь на свои подушки, Филип вздохнул и посмотрел на Тэйлор:
— Что со Спринг Хавеном? Как люди, как урожай? Тейлор отвечала, чувствуя внутри приятную теплоту:
— Саул очень хорошо со всем справляется. Мы, правда, потеряли довольно большое количество рабов. Армия забрала почти всех лошадей, значительно больше, чем мы могли им дать. Но Спринг Хавен держится крепко, как всегда.
— Когда война закончится, Тэйлор, мы все вернемся домой. Плантация станет еще больше, чем оставил отец. Беллманы не будут сломлены, даже если янки пойдут против нас. Беллманы знают, чего хотят, и сражаются до последнего. Тэйлор, — добавил он уже мягко. — Ты всегда будешь иметь свой дом — в Спринг Хавене, где будешь жить столько, сколько захочешь.
Тэйлор рассеянно кивнула. Она только наполовину слышала его последнюю фразу. Ее мысли остановились на том, как он говорил о Беллманах, которые знают, за что они сражаются и чего хотят. Она знала, чего хотела сама. «Кого» она хотела… Она поняла это, когда лежала среди высокой травы в Спринг Хавене, но только теперь поняла, что должна для этого сделать. Само-собой, когда война закончится, она найдет его. Она обойдет всю страну, если это будет необходимо, но найдет его. Никогда впредь она не выйдет замуж из-за того, что ее заставят, или потому, что она оказалась в трудном положении, или опасаясь пересудов в обществе. Где-то там, далеко отсюда, был человек, только один человек, которому принадлежало ее сердце.
Глава 32
Мелкие колечки черных кудрей прилипли к ее лицу. Промокший от пота край корсажа неприятно натирал кожу. Тэйлор держала руку умирающего и очень хотела, чтобы гром пушек и винтовочная пальба прекратились хоть на некоторое время, чтобы этот несчастный мог умереть в мире. Но даже если бы перестали стрелять, тихо все равно не стало бы. Весь двор заполнили уставшие, голодные, раненые люди, многие из них стонали от боли. Карета скорой помощи стояла у ворот, и Филип помогал тяжело раненным садиться в повозку. Его лицо, осунувшееся и изможденное, не отличалось от других лиц и, как заметила Тэйлор, от ее лица тоже. Все они валились от усталости и испытывали неимоверное чувство голода. Мэрили принесла ведро воды и стала разливать по подносимым ей чашкам.