Лизка протянула пакет со сладостями, а я тем временем занималась чаем. Не решившись пока ни на какие комментарии по поводу ее рассказа. Нужно еще послушать, хотя кофе в постель для Вадика это уже рекорд. Этот засранец зачастую сам получает все на блюдце с голубой каемочкой в постель – кофе, бутерброды, чай, секс. А Лизка рада стараться, ведь ее Вадик так любит, когда она порает его словно малолетнего сопляка.
- Так вот, все началось с чудесного завтрака, который закончился не менее прекрасным сексом. – Произнеся последнее слово Лизка покраснела. Представляете в ее-то возрасте стесняться подобных слов. – Потом он попросил меня одеться и проводил к машине. Честно, мне в тот миг казалось что еще чуть-чуть и мое сердце от волнения и возбуждения просто разорвется! Посадив меня в машину мы отправились в известном только ему направлении, а оказавшись за пределами города я вообще потерялась в догадках.
Лизка уплетала слойку за слойкой, а я, глядя на нее, понимала – Вадику удалось меня удивить.
- В какой-то момент Вадик свернул с дороги и уже спустя несколько минут мы прибыли в пункт назначения. Это я поняла, стоило ему притормозить. Господи, Надька, ты представляешь посреди леса поляна на которой стоит изумительно засервированный на две персоны стол и два стула. Знаешь, такие, кукольные, резные. Вадик обошел вокруг машины, чтобы помочь выйти мне, а затем занялся музыкой. Даже не знаю, где он взял сборник моих любимых медляков, но это было супер! Мы пили шампанское, ели всякие деликатесы, целовались и обменивались разными нежностями…
Вспоминая минувший день моя подруга даже глаза от удовольствия закатывала. Дааа, видно она действительно счастлива.
- Когда покинули опушку, Вадик отвез меня в «Ривьеру». В нашем распоряжении был люкс. Надь, ты была когда-нибудь в нашей самой дорогой гостинице?
- Нет. Как-то не доводилось. – Честно призналась я без тени зависти.
- До вчерашнего дня, мне тоже не доводилось. Но это такой кайф!!! Там все так… так… Я почувствовала себя настоящей царицей, как минимум. Я такой роскоши с роду не видела. Думаю, тебе не составит особого труда догадаться, чем мы там занимались под шелковыми простынями остаток дня. – Во избежание постыдного слова вызывающего алый цвет на лице, Лизка предоставила возможность мне самой все дорисовать. – Ой, Надь, что тебе сказать – вчера был лучший день в моей жизни!
- В моей тоже. – Нет, ну а что, чем мой вчерашний день был хуже? : )
Лиза подняла на меня удивленные глаза, а потом мы обе брызнули смехом.
- Да уж, лучший. Но, ты не обижайся, но я и врагу не пожелаю таких твоих «лучших» дней.
- А почему это? Вот мы сейчас ржем что лошади, и заметь, обращаясь к моему лицу. Так что все что ни делается – к лучшему. Смех продлевает жизнь, а разве в этом есть что-то плохое?
- Пожалуй нет. – Все еще не прекращая смеяться процедила Лиза.
- Кстати, о вчерашнем дне. Можешь ответить мне на один вопрос. – Лизка кивнула. – Почему вас, правильных и добродушных девочек, всегда тянет на всяких дерьмовых парней? Вы ведь не мухи, которых привлекает то же самое.
Почему-то глядя на свою подругу мне вспомнилась моя вчерашняя соседка. Нет, не та, что с собаками, а та, что в слезах. Что-то мне подсказывало, что они с моей Лизкой сделаны из одного теста. Обе плаксы и обеих хлебом не корми, дай вляпаться в любовь.
- Не правда, не всег…
- Лиза, давай не будем. Вопрос – ПОЧЕМУ?
- Я не знаю ответ на этот твой вопрос. Я за собой такого не замечала.
- …? – от изумления я просто раскрыла рот.
- Ну хорошо, хорошо. Было один раз. Но это совершенно не означает, что я теперь профессионал в этом вопросе. Я просто не замечала явных вещей, вот и все. Человек либо вызывает в тебе определенные эмоции, либо нет. Царев сумел вызвать, при этом не сделав ничего.
- Это понятно. Но ведь тебе все вокруг твердили что он урод! Почему ты ничего не слышала, до определенного момента?
- Нет, ну ты, Надька, даешь. Кто из нас психолог? Откуда мне знать почему так происходит. Влюбилась и все.
Даа, ничего не скажешь, ответ исчерпывающий.
- Да я знаю что я психолог, но если в этот вопрос вникну с научной, профессиональной точки зрения, боюсь, мозги сломаю. Мне бы попроще объяснил кто. Ну не понимаю я, как можно не видеть очевидных вещей. Не слышать пустоты в словах того, кого считаешь любимым. Как можно быть на столько слепым, чтобы не увидеть рядом с собой насквозь гнилого и фальшивого человека?
Эти все вопросы слетели с моих губ не потому, что я намеревалась получить от Лизы ответы, нет. Я просто не понимала всего этого и больше обращала все это к собственному сознанию, нежели к собеседнице.
- Прости, Надька, но тебе вряд ли кто сможет ответить на все это. Вот только… если только ты сама влюбишься по-настоящему, тогда все и поймешь.
- Ага, именно тогда и пойму. – Иронично проговорила я. – Судя по всему, что я уже наблюдала благодаря собственным подругам, в состоянии влюбленности понимать становится не чем. Вы все головы теряете. Кроме, Каролинки, дай ей Бог здоровья. Или кто у них, у евреев. Мне совершенно не хочется самостоятельно избавиться от органа, который держит шея, поэтому влюбленность в мои планы не входит. Как-нибудь разберусь на наглядных примерах, а не на личном опыте.
- А зачем это тебе, собственно? С чего это ты вдруг решила вновь во мне покопаться?
- Да не в тебе.
- Странно, а мне показалось что именно меня сейчас морально насилуют?
- Именно, показалось. С тобой-то мне уже давно все понятно. Я еще на десятом котенке, которого ты собиралась подбирать, почти сдалась. А о Вадике я лучше промолчу. Совет да любовь, как говорится. Ну натура у тебя такая, и с этим даже я ничего поделать не могу. А вот другим можно еще попробовать. Тем более что близким людям всегда правду открывать тяжелее.
- Ты это о чем? – Лиза совершенно естественно ничего не поняла, ведь о моих профессиональных «успехах» я как-то не решилась поведать.
- Да так, девочка у меня одна знакомая появилась с твоими симптомами. Вот, пытаюсь понять как ее излечить.
Я солгала Лизе не моргнув глазом. Скорее даже – выдала желаемое за действительное. Но у меня есть одно правило – никогда не врать, если это может кому-то навредить. А в том, что я приписываю себе первого клиента, нет ничего страшного, и уж тем более вредного для окружающих.
- Да ты что?! У тебя появился первый пациент, а ты молчишь?! Ну, Надька ты и задница! – Лиза моментально проглотила «рабочую» версию и тут же набросилась на меня с поцелуями и объятиями. – Молодчинка, какая! А я всегда в тебя верила. Вот вспомнишь мои слова, не пройдет и полгода, как к тебе очередь выстроится. Вот честное слово! Представляю как тобой будут гордиться тетя Оля и Мирон Семенович!.. Не хочешь подробнее рассказать о своих профессиональных успехах?
Слова Лизы разлились по всему моему телу сладким сиропом. Так приятно видеть восторг в глазах подруги и слышать восхищение в словах. Возможно я бы и огорчилась, будь менее оптимистичной особой, что все слова подруги пока остаются лишь словами. Но ведь я всей душей и сердцем верила и знала, что будет все именно так, как предсказывает Лиза – успех не за горами.
- Понимаешь, пока рассказывать нечего. Все очень зыбко. Да и профессиональная этика... Да даже дело не в этом… - Я хотела было выкрутиться и приврать еще с три короба, но вовремя спохватилась. – Лизка, прости, но пока похвастать мне не чем. Так, есть одна наработка, но ничего серьезного. Даже не уверена что этой девочке захочется получить от меня помощь. Вам же, страдалицам, ничего в этой жизни не нужно, кроме как выстрадать свои чувства. Пореветь от души, двадцать раз за день. Поунижаться. Примерить на себе горькую женскую долю, и в свои восемнадцать сделать вывод что на Паше, Саше или Грише, свет клином сошелся. Вы же наотрез отказываетесь выслушать советы и доводы здравых людей, пока все до крайностей не доходит. Так что, с моей первой клиенткой не все так просто. Любовь у нее большая, главное взаимная от которой плакать хочется на глазах у всех.