- Радуга, а чего это у тебя с утра пораньше ноги заплетаются? Ай-яй-яй, а такая приличная ведьмочка!
Вот зараза рогатая! Я повернулась, в очередной раз от всей души показала парнокопытному начальнику стражи язык и пританцовывая направилась дальше. Что бы ни происходило между мной и Огнецветом, видят боги, мне это нравится! И не только мне, вон, и солнышко ласково пригревает, и берёзки с осинками на краю леса весело шепчутся о чём-то своём, древесном. Я низко поклонилась лесу, приветствуя его и прося разрешения войти.
- Ты чего застыла? – прошептал Огнецвет, как настоящий горожанин, далёкий от природы и связанных с ней обычаев.
- Жду, пока лес позволит нам войти, - сквозь зубы ответила я, стараясь сохранить необходимую для общения с обитателями леса концентрацию.
- И долго ждать?
Я пожала плечами. Настрой на лес исчез, я перестала чувствовать не только обитателей чащоб, но даже деревья у себя перед носом. Не поняла, это ещё что за происки охотников на ведьм?
- Радуга, меня уже комары заели, пошли, чего зря стоять, - Огнецвет ощутимо ткнул меня в бок и бодро поцокал по тропинке. – Не бойся, я никому тебя в обиду не дам, обижать тебя – исключительно моя привилегия, я ни с кем делиться ей не собираюсь.
Держите меня семеро под руки, а то ноги подгибаются, мне кажется, или передо мной героя изображают? Хм, приятно…
Лес, похоже, тоже проникся прелестью момента и пропустил нас беспрекословно, заинтересованно поглядывая на нас крошечными глазами прячущихся в кроне деревьев пичужек и белочек, шныряющих по кустам зайцев и деловито топочущих за нами по пятам ёжиков. Боги, как же хорошо в лесу, надо было раньше сюда выбраться! Полная искристого, кружащего голову воодушевления, я ласково погладила шляпку высунувшегося из травы гриба, сорвала крупную спелую земляничину и протянула её на ладошке Огнецвету:
- Будешь?
Козёл недоверчиво обнюхал угощение:
- Ты что её отравила? Или плюнула на неё?
- Дурак ты, - я засунула ягоду в рот, зажмурившись от щекочущей язык лёгкой кислинки, - я, между прочим, от чистого сердца предложила.
Огнецвет насупился, воинственно выставив вперёд рожки:
- Вот только жалеть меня не надо.
От неожиданного заявления я замерла на месте, силясь подтянуть отвисающую челюсть. Нет, и это нас, женщин, обвиняют в абсурдности мыслей! Скажите на милость, с какого перепугу я должна жалеть сильного, здорового парня, у которого есть всё в этой жизни?! Ну да, его девушка бросила, так он далеко не один такой, и девушек у него после этого перебывало столько, что из них вполне можно дворцовую гвардию собрать.
- А с чего я должна тебя жалеть? Чары я развею, здоровьем ты не обижен…
Я замолчала, лихорадочно вспоминая все слышанные ранее сплетни о начальнике стражи, а вдруг я чего не знаю, не ведаю? Огнецвет же посопел, буравя меня подозрительным взглядом, словно карманника, на базаре за руку пойманного, а потом встряхнулся, дёрнул ушами и деловито потопал по дорожке, невнятно буркнув:
- Спасибо.
Мне кто-нибудь объяснит, что творится в этой рогатой башке? Сам обиделся непонятно на что, сам же и поблагодарил опять-таки непонятно за какие заслуги. Интересно, а Огнецвет-то сам себя понимает или живёт, как барышня капризная, не думами, а чувствами, что захотелось, то и наворотил?
Мы, ведьмы, страх как не любим всяких неясностей и загадок, а потому я взмахнула рукой, перекрывая тропку густым колючим кустарником, воинственно ткнула кулачки в бока и звонко вопросила:
- Не хочешь объяснить, что произошло? Какая муха тебя укусила?
Козёл досадливо почесал бок рогом, задумчиво потыкал копытом кустарник, проверяя его на подлинность, после чего вздохнул и неохотно ответил:
- Ты меня не жалеешь, хотя знаешь, что Селестина меня на должность при дворе променяла.
Я пожала плечами:
- Так ты далеко не первый, кого бросили. Вон, Карла первая жена отравить пыталась, вторая изменила в день свадьбы, а третья всего имущества лишила и на улицу выставила. И он ничего, жив, только пьёт сильно, хотя, люди говорят, он и до первой свадьбы к бутылке прикладывался.
- А почему ты не замужем?
Ась? От неожиданного вопроса я опешила, вытаращившись на Огнецвета и пытаясь понять: это прошлый яд ещё икается или он уже новую заразу где-то подцепить ухитрился. А может, время такое особенное, меня-то, вон, тоже на романтику пробивает.
- Радуга, - Огнецвет переступил с ноги на ногу, заинтересованно склонив рогатую голову, - отмолчаться не получится, не надейся.
Да знаю я! Я фыркнула, закатила глаза и самым противным тоном, каким ведьма-пакостница лекции читала, ответила:
- А зачем мне оно?
- Чтобы любили, берегли, на руках носили.
Ответ последовал так быстро, словно Огнецвет специально текст разучивал. А может, так оно и есть, наверняка редкая красотка не заводила с ним разговоров о свадьбе. При воспоминаниях о многочисленных красотках, пиявками висящих на начальнике стражи, меня неприятно кольнула, ну да, глупо врать самой себе, ревность. Вот мрак, и когда я успела втрескаться в Огнецвета? Выходит, правду нам говорили на факультативном курсе по любовной магии: для зарождения нежных чувств необходимо, чтобы пара как можно больше времени проводила вместе. Следующим пунктом шли испытания, их у нас тоже оказалось более чем достаточно, а потом… Я прикусила губу, лихорадочно вспоминая, каким же было третье обязательное для любви условие. Что-то связанное с тёмной магией, а, вспомнила, жертва! Чтобы интерес и симпатия окрепли, превратившись в любовь, кто-то, а лучше оба из пары должны чем-то пожертвовать во имя второй половины. А чем я готова пожертвовать во имя Огнецвета?
- Радуга, так мы за травами идём или как? – Огнецвет весьма чувствительно боднул меня в ногу. – Хорош грезить, провидицы никогда и ничего хорошего своим клиентам не предсказывают. Да и расплатиться за пророчество я пока смогу только натурой.
Что-о-о?! Я вспыхнула, красочно представив, как Огнецвет производит натуральный обмен, кровь в жилах забурлила, кончики пальцев стали горячими, трава вокруг меня вымахала до колена, сплетаясь в причудливые и неприличные фигурки.
- Я вообще-то шерсть имел в виду, - парнокопытный начальник стражи обошёл травяные украшения с видом столичного критика, - хотя, признаю, твой вариант мне нравится больше. И кто бы мог подумать, что скромная ведьмочка обладает столь изощрённой фантазией!
Чтобы хоть как-то заткнуть насмешнику рот, я метнула в него травяной холмик, прямо вместе с пригревшейся в нём бурой склизкой жабой, возмущённо запротестовавшей против незапланированных полётов. Огнецвет от снаряда увернулся, жаба плюхнулась на землю и ускакала, громогласно проклиная всю мою родню до десятого колена.
- Пошли уже, шутничок, - я развеяла травяные скульптуры и вдохновлённая успехом попыталась убрать и кустарник, но он оказался на удивление крепким и магии не поддавался. Блин, придётся или обходить по корягам, или продираться, оставляя клоки одежды и кожи, что и говорить, заманчивая перспектива!
Поскольку я от внутреннего напряжения, проступавшего красными пятнами на щеках, только что искрить не начинала, Огнецвет предложил пересечь кустарник по примеру принца из старинной легенды: напрямик. И я, в кои-то веки раз, с предложением начальника стражи беспрекословно согласилась. То, что я сглупила, хотя позвольте, почему я, мы, идея-то не от меня исходила, стало понятно почти сразу. Проклятый кустарник растягивался, как тетива эльфийских луков, почти не ломался и с изощрённой жестокостью вонзал свои мерзкие шипы во все защищённые и незащищённые участки тела. И Огнецвет, на которого я уже была готова обрушить совсем не мифические громы и молнии, опять меня удивил, да ещё как! Коротко буркнув: «Следуй за мной», козёл воинственно выставил рожки, зажмурился, прижал уши и… двинулся вперёд, своим телом тараня путь через колючие заросли. На шипастых ветках повисли клоки серо-белой шерсти, с поломанной ветки на меня упала крупная капля крови, а я не отрываясь смотрела на Огнецвета, уверенно, словно поисковый пульсар, увидевший цель, двигающегося вперёд.