Хлёсткий удар по щеке нарушил концентрацию, заклинание развеялось водяными, с запахом мелиссы, каплями, я отпрянула в сторону, прижав ладонь к лицу, а лицемерная стерва укоризненно погрозила пухлым пальчиком:
- Ай-яй-яй, непослушная девочка, я не разрешала использовать магию.
Я вскочила на ноги, выплетая защитный щит и укрепляя его землёй и ветвями:
- Очень мне нужно твоё разрешение.
Женщина моментально растеряла всю свою сахарную приторность, даже облик подёрнулся дымкой, треща под напором ярости, пока ещё сдерживаемой:
- Не груби, девочка, я этого не люблю.
Не беседуй я до этого с господарыней Августиной, непременно стушевалась бы от полного холодной ярости предупреждения, но теперь я была ведьмочкой закалённой, а потому высунула язык и скорчила обидную мордочку. Да, знаю, поступок детский, но серьёзного отношения эта чародейка и не заслуживает. И вообще, чем скорее я её доведу до белого каления, тем быстрее она явит своё истинное лицо, а чем раньше я пойму, с кем имею дело, тем больше шансов успеть помочь Огнецвету. Так что, да здравствует ведьминская пакость, самая изощрённая и неукротимая!
Пока колдунья, непривычная к тому, что её не боятся, отходила от шока, я быстро выплела нужные заклинания и украсила волосы тётки дивными крапивными побегами, а носик превратила в очаровательнейший свиной пятачок. На мой взгляд, моя волшба придала слащавому облику чародейки пикантности, сделав его реалистичнее и привлекательнее, но красотка явно не обладала тонким вкусом, а потому заверещала, словно свинья, попавшая под нож мясника. Фи, некоторые особы совершенно не умеют себя вести, неудивительно, что избегают городов и предпочитают ютиться в глухих лесах!
Мой щит отразил град разномастных заклинаний, а я, воспользовавшись тем, что противница выдохлась и временно не способна к магической атаке, дополнила крапивные побеги развесистыми рогами, такими большими и пышными, что все лоси ближайших лесов сошлись бы в яростном поединке за право обладать подобными, а победитель скопытился бы на месте от восторга. Яростный вопль, исторгнутый начисто лишённой чувства прекрасного волшебницей, сопровождался болотного цвета и запаха брызгами разрушенного заклинания наведённого облика. Бр-р-р, до чего же мерзкая, оказывается, бабища, не удивительно, что прячет свою наружность. И, кстати, мои добавления её ничуть не портят, крапива и рога на тусклых жидких волосёнках смотрятся очень даже эффектно, а свиной пятачок всяко был лучше длинного, покрытого бородавками носа. А я-то думала, что художники, изображающие ведьму, губящую себя тёмным колдовством, преувеличивали уродства. Мамочка милая, да они, наоборот, преуменьшали, сохраняя от излишних потрясений трепетные студенческие души.
- Ты, - прохрипела ведьма, тряся подбородком и брызгая жёлтой, наверняка ядовитой, слюной, - мерзкая девчонка, я убью тебя!
Я медленно выдохнула, проверяя магический резерв и готовясь к серьёзной битве. Ни одна женщина не простит, если кто-то обнаружит её недостатки, а уж если эта женщина ведьма, да ещё и тёмная, месть не заставит себя долго ждать. Блин горелый, правильно мне говорили преподаватели, не умею я просчитывать последствия до конца, всегда останавливаюсь на самом приятном варианте!
Удар, что и следовало ожидать от тёмной ведьмы, последовал быстрый и с вывертом, к заклятию чёрной смерти было прикреплено проклятие, да ещё и не одно. И в тот момент, когда я разделалась с последним, эта мерзкая ведьма опутала меня паучьей сетью. Я забилась точь-в-точь как бабочка, попавшая в паутину, ведьма с гнусным хихиканьем вскинула руку, готовясь метнуть в меня болотно-зелёный шар медленного окаменения (жуткая вещь, от которой человек погибает в страшных муках, постепенно превращаясь в каменное изваяние), и тут на поляне появился ещё один персонаж, точнее, даже два. Городской целитель, которого я недолюбливала из-за высокомерия и откровенно разбойничьих цен на пилюли и декокты, которые приносили облегчение лишь кошелям пациентов, тащил на плече связанного, точно окорок на продажу, Огнецвета. Голова козла безвольно покачивалась в такт шагам, насмешливые раскосые глаза были закрыты, я даже высунувшийся изо рта кончик языка приметила. Первая ведьма, наделившая нас, своих последовательниц, своим даром, что они с ним сотворили?! Позабыв о собственной участи, я подалась вперёд, силясь понять: жив Огнецвет или уже умер.
- Матушка, он опять сбежать пытался, - пропыхтел целитель, устало сбрасывая козла с плеча и мстительно пиная его ногой, - замаялся я его ловить, давай сразу прирежем.
Отвлёкшаяся ведьма растерянно опустила руку, не использованное заклинание сердито зашипело и брызнуло в разные стороны обжигающе-ядовитыми брызгами, я поспешно зажмурилась, спасая глаза. Как он сказал? Матушка? Конечно, так могут обращаться и к незнакомой, заслуживающей уважение женщине, но эта мерзкая старуха явно не подходит под такое описание. Значит, целитель – её сын?! Ну ничего себе новости, и кто бы мог подумать!
- Идиот, - прохрипела ведьма, поднимаясь с земли после мощного магического отката, - весь в своего папашу идиота, тот тоже постоянно лез под руку, за что и поплатился. Сто раз тебе, идиоту, говорила, чтобы ты не отвлекал меня, когда я колдую!
- Прошу прощения, матушка, - пролепетал испуганный целитель, чьё круглое, всегда болезненно-румяное лицо стало пепельно-серым, - я думал, что вы уже закончили.
Ведьма разразилась хриплым каркающим смехом, ехидно подбоченившись:
- Разуй глаза, сынок, я ить, чай, не молоденькая уже! На тебя-то моя магия не действует, ты меня должен такой, какая я есть, видеть.
- Вот то-то и оно, что совсем из ума на старости лет выжила, - пробурчал целитель, рукавом вытирая струящийся по лицу пот, - обещала его извести, а вместо этого в козла превратила. Майся теперь с этой скотиной, а у него рога, что пики, как шарахнет, света белого не взвидишь!
Так вот кто Огнецвета заколдовал! Теперь понятно, почему мои попытки вернуть начальнику стражи его истинный облик постоянно заканчивались полным провалом, я же все заклятия на себя подвязывала, я же не знала про эту чокнутую семейку!
Ведьма с кряхтением потёрла спину, чуть слышно охнула и поковыляла к трухлявому пеньку, вылезшему из-под земли по мановению её руки:
- Между прочим, сынок, я всё слышу. И зелья на этого козлика не действуют не потому, что я силы лишилась, а потому, что магией созданные от чар защищены.
От этих слов матери целитель подпрыгнул так, словно ему в штаны целый муравейник высыпали:
- Какой магией созданные?
Я была полностью солидарна с этим вопросом, но в милые семейные посиделки не вмешивалась, занявшись восстановлением магического резерва. Ежу же понятно, что от Огнецвета помощи мне ждать не приходится, а значит, нужно спасаться самой, да ещё и рогатого начальника стражи вытаскивать. Так что пусть весёлое семейство беседует, хоть всех жителей города обсудит, мне от их разговоров двойная польза: и освободиться сумею, и много нового и полезного узнаю.
Ведьма меж тем подхватила порхавшую прямо перед носом неосторожную стрекозу, закинула себе в рот, смачно похрустела, точно это кренделёк был, и с усмешкой поведала:
- Матушка Огнецвета хоть и корчит из себя приличную, а по гадостям сотворённым многих опытных ведьм переплюнуть сможет. Ещё в пору юности вбила она себе в голову, что нужен ей непременно этот, ну, супруг её теперешний. У него на ту пору краля была, так она, Августина-то, купила у меня полушалок заповедный да подсунула его сопернице под видом подарка от ухажёра. Та, дура, набросила на себя подарочек, да враз в чудовище неприглядное и обернулась, её потом преследовали, собаками травили, а как поймали, привязали к высокой сосне да подпалили. Ух, как она кричала, как выла, до сих пор, порой, её крик слышу.
Ведьма передёрнула плечами, повернулась неловко, с тихим вскриком схватилась за поясницу и продолжила:
- Августина меж тем времени не теряла, избранника своего обихаживала, а тот на неё даже и не смотрит, всё ту свою кралю забыть не может. Хе-хе, сколько тогда я приворотов продала, сколько зелий любовных наварила, потом год смотреть на эти снадобья не могла! Короче, околдовала Августина своего избранника, до койки дотащила, а на следующее утро пристала мало не с ножом к горлу, мол, надругался над девицей невинной, теперь женись. Ну он, лопух, женился, благородство у него, дурня, в одном месте взыграло.