И тут его ждал неприятный сюрприз – разлюбила его Оля.
- Я с тобой по гарнизонам моталась, света белого не видела, только кастрюли со сковородками, а он нас с Лизкой на море свозил! – заявила ему супруга и подала на развод.
Это, конечно, для него стало ударом.
Смотрел в ее пустые, холодные глаза и думал:
«Как же так Оленька? Ты такая родная, близкая, одна единственная на свете»
А она губы кривит, измазанные в яркой помаде и на часы поглядывает – новый муж дожидается.
Едва развелись, она за него и выскочила.
Федя тогда запил. Крепко запил и если б не служба пропал бы на дне бутылки.
Его командир тогда вызвал, глянул на опухшую от пьянки рожу и отправил в самое пекло.
- Чтоб жизнь медом не казалась! – сказал он тогда и добавил крепкого словца.
Сейчас по прошествии многих лет Рыжов в улыбкой вспоминает те годы. Молодой был. Глупый.
Эмоции стерлись из памяти, немного искажая былое, но где-то в подкорке видно засел комплекс и к женщинам Федя стал относиться настороженно. Не пускал больше никого в свою жизнь суровый полковник, отдав всего себя службе, лишь изредка приезжая на родину – мать повидать, да дочку, которая папой чужого дядю уже зовет.
И от этого еще больнее, что лучше и не приезжать вовсе.
Так он и жил, служа отчизне, пока один единственный звонок не перевернул всю его жизнь.
- Федор! Это Марья Петровна! Помнишь такую?
Олину тетку он помнил. Мерзопаскостная старая карга!
Разговаривать с ней не хотелось…
- Федь! Ты приезжай поскорее.
- Зачем это? – удивился он, думая как мягче ее послать.
- Приезжай. Тут Оля умерла…завтра хороним.
Внутри что-то оборвалось.
- Как умерла? Как? Я не понимаю, - вырвалось у него.
- Потом. Все потом. Ты главное приезжай поскорее.
Он не поехал.
Он полетел сломя голову, будучи практически на другом конце страны.
Дом его встретил холодным пронизывающим ветром и мелким моросящим дождем.
На похороны не успел, но все равно первым делом помчал на кладбище.
Там на новом участке, под бугром свежей земли покоилась та, что он когда-то любил больше жизни.
Фёдор стоял, опустил голову, а на него с фотографии смотрела Оля. Такая же искренняя и красивая, как в молодости.
- Что же ты наделала? – спрашивал он у нее и с трудом глотал подступившие слезы.
Все эти годы он интересовался жизнью бывшей жены поверхностно.
В редкие приезды, когда приезжал в дом ее родителей, чтобы подарить Лизке игрушку он ее не видел, а спрашивать не решался. Его всегда быстро выпроваживали под любым предлогом.
Оказалось, что второй муж ее бросил, через несколько лет после свадьбы.
Оля вернулась в отчий дом, но уже не с одним, а с двумя детьми. От второго брака у нее родился сын - Павел.
Подробностей разрыва Фёдор не знал, но догадывался, что красивой жизни бывшая хватила сполна, раз стала прикладываться к бутылке. А два года назад схоронила родителей и вовсе с катушек слетела.
Загулы, пьянки и мужики, которых она меняла, как перчатки.
Результатом разгульной жизни стала третья беременность, которую Оля по какой-то причине все же сохранила.
Родился Мишенька. Хиленький, слабенький, но живой.
Оля и сама не знала, кто его отец, а через полтора года не стало и ее самой.
Банально отравилась паленой водкой.
Боже, как глупо…
Самое интересное, что единственным человеком, кто помогал Оле с детьми, была тетка. Противная, вздорная и злопамятная Марья Петровна, кормила их и присматривала, пока мать пропадала, не пойми где.
- Почему? Почему вы раньше не позвонили мне? – спрашивал у нее в тот же вечер, сидя на кухне, Фёдор, - Я бы приехал.
- Зачем? – слеповато прищурилась старуха, - Чтобы всю душу тебе выкрутила? И ты следом бы спился.
Полковник Рыжов так не считал, но у бабки Маши на этот счет было свое мнение.
Спорить с ней было себе дороже, да и ни к чему теперь.
Единственное, что интересовало теперь Фёдора – это дочь.
- Лизка где? – спросил он, мельком осматривая убогую кухоньку, которую бабка запустила так, что ее не отмоешь теперь.
- В детдоме, - буркнула старуха, - Где ж ей еще быть-то теперь.
- Где? – у полковника чуть дар речи не пропал от услышанного, - Как так вышло? И почему я не в курсе.
- Да, не кипятись ты! – гаркнула бабка, - Разошелся! Как Олька померла, так их сразу и забрали. А на кого их оставят? На меня что ли? Ты либо ослеп, коли костыль мой не заметил.
Только сейчас он увидел, что у бабки с ногами беда. Ходит с трудом, левую ногу подволакивая.