Даже когда обычный человек меняется в лице, это не сулит ничего хорошего. Но когда в лице меняется могучий маг…
Вслед за щеками кровью налились глаза. Губы, напротив, побелели. Санти в несколько шагов оказался рядом с Полем и взял его за грудки.
- Ты-ы-ы… - сипло выдохнул некромант, без особых усилий удерживая Поля в воздухе. - Другая судьба… Где?… Как ты посмел?…
- Она просто забыла мне его отдать, вот и все! Я не при чем! - зачастил Стосекир, испуганно таращась на невменяемого мага. - Может, в первый раз в жизни, но не при чем! И даже если бы я и был при чем, все равно артефакт не должен был делать ничего такого! Клянусь здоровьем мамочки!
Гости со стороны жениха ещё ничего не поняли, но у гостей со стороны невесты опыта в общении с Маргаритой было побольше, и обмена репликами им хватило, чтобы понять: украли!!!
Мертвая тишина взорвалась криками, пронзительными визгами, грохотом роняемых стульев, которые, устав стоять, наколдовали себе гости-волшебники, и маленькая церковь мгновенно превратилась в подобие арабского базара. Простецы вцепились в магов, требуя немедленных и правдивых объяснений. Маги схватились за диагностические чары, одновременно пытаясь отцепить от себя посторонние пальцы и прикрыться защитными полями - воздух вокруг Санти и болтающегося в его руках Поля Стосекира уже начинал потрескивать.
Лучше всего ситуацию охарактеризовал крылатый блондин.
- Дэн ихи и гриа дэмона ки агоразэ гуруни [самое близкое по значению - не было у бабы забот, купила баба порося]! - счастливо заявил он, старательно пересчитывая полученные от насупленного брюнета с факелом золотые монеты.
- Свадьба произвела на меня неизгладимое впечатление, - со вздохом перевела его супруга.
4. ПРОКЛЯТЬЯ… СЛУЧАЮТСЯ!
Как говорил один мой профессор, "Если ваша жизнь не складывается, возможно, вы собираете чужой пазл". Но если пазл ваш, и называется он "Тридцать три несчастья", то сложиться он может как угодно и когда угодно. И даже смертным проклятьям в нем найдется местечко.
Вот и выходит, что сначала тебя поперек туловища хватает чья-то невидимая лапища - достаточно бережно, надо признать, но все равно хватает! - дергает назад, и это в тот момент, когда муж наконец-то собирается тебя поцеловать. Потом ты проваливаешься куда-то, где нет ни верха, ни низа, только бьющий в лицо ледяной ветер и ощущение падения - знакомое и потому особенно жуткое. Глаза зажмуриваются сами собой, дабы оттянуть неприятный момент встречи с реальностью - в том, что он будет неприятный, сомнений нет: опыт, как-никак, имеется. А затем падение резко прекращается, и ты со всего размаху шлёпаешься на какой-то неприятно-скользкий холмик. Костяной холмик, если верить заднице. Чешуйчатый холмик, если верить ладоням.
Откуда-то снизу раздается низкий, недовольный рёв, похожий на звук работающей авиационной турбины и, "холмик", что предсказуемо, начинает двигаться. Чудом удержавшийся на плече крысёнок начинает дико - что, в общем-то, тоже предсказуемо - визжать. Глаза все ещё закрыты, но воображение услужливо дорисовывает все, что нужно и не нужно, и ты, не отставая по предсказуемости от своего фамилиара, впадаешь в панику, начиная изображать из себя нечто среднее между пьяным осьминогом и спятившей мельницей.
На очередном рывке каблук левой туфли по основание входит во что-то мягкое, липкое, похожее на переваренную тыквенную кашу, и по "холмику" проходит судорога. Затем ещё одна и… всякое движение прекращается.
Тишина кажется оглушающей.
Но стоит немного успокоиться и становится понятно, что никакой тишины нет и в помине. Шелестит на ветру листва деревьев. Отрывистыми криками перекликаются птицы. Ароматы мокрой земли и цветущих трав щекочут нос. А мокрый нос и усы перепуганного крысёнка щекочут шею.
Великолепно, просто потрясающе… Что дальше?…
Звук падающего (или прыгающего, так сразу не разобрать) тела. Шорох приближающихся шагов.
- Ну ты и карася словил! - восторженный мужской голос. - Это ж надо: с первого раза и наповал! Охотник?
- Эээ…
- Профессионал?
- Любитель… кажется… - пробормотала я и, сделав над собой усилие, открыла один глаз. Но тут же закрыла его; мир закачался, словно на волнах, и возникло ощущение, что в правом ухе открылась потайная дверка, и вылетевшее из нее стадо бешеных кабанов с топотом, визгом и залихватским хрюканьем помчалось влево, на поиски другой такой же дверки. Напомнив себе, что психологам полагается быть терпеливыми и выдержанными, я дождалась, пока двери захлопнутся, и стихнет истошное повизгивание, досчитала до десяти, и предприняла ещё одну попытку - на сей раз более удачную - открыть глаза.