В отличие от браконьерской моя психика не была ни гибкой, ни прочной. Брови поползли вверх, рот приготовился проглотить какого-нибудь залетного воробья. Тайфунчики в банке у ИТ заинтересованно пошевелились.
- Ты, это… вообще… о чем сейчас, э?
Громкий треск веток где-то слева, сопровождаемый приглушенной бранью, ознаменовал появление еще одного участника нашей пьесы, чей жанр неотвратимо перетекал из фантастического экшна в драму с элементами хоррора.
- А-а-а. Вот. Ты. Где. Собакин сын. Браконьер недоеденный, - раздельно (вероятно, для пущего устрашения) произнес хриплый, пропитой бас, и на поляну вывалился…
Сначала мне показалось - мужик. Очень крупный мужик с комплекцией медведя-гризли и роскошной лопатообразной бородищей. В следующее мгновение я заметила, что указанная бородища уютно располагается на пышной груди размера эдак пятого. Тётка! По залатанной куртке, толстым штанам, лаптям и двойному самострелу на плече в ней безошибочно опознавалась лесничиха.
Тётка подошла к обезглавленной туше. Подвигала челюстями под бородой. Некоторое время разглядывала мой трофей, и на ее лице не отражалось совершенно ничего. Потом она снова подвигала челюстями, и несильно пнула рыччаршеву тушу. Туша плавно завалилась набок.
- Готов, - все в том же телеграфном стиле произнесла лесничиха. Кевантериус расцвел робкой, трогательной улыбкой, стремительно вбросил тесак в ножны и каким-то очень знакомым жестом прижал шапку к груди. - Порешил-таки. Выворотня. Зараза кривоходячая. Ну что? И как оно?
Саблезубый тигр заглянул в гости к паре тушканчиков, примерно так.
Дополнительных методов устрашения не требовалось.
Кевантериус ненавязчивым движением переместился мне за спину, продолжая сиять своей застенчивой улыбкой. Краем глаза я заметила, как Ишко сел на задние лапки, втянул животик и старательно пригладил шерсть на морде.
- Я. Сказала. Я. Тебя. Запомнила. Шаромыжник. Окаянный? - невыразительно поинтересовалась лесничиха, игнорируя меня, как предмет обстановки.
- Кому, мне? - наивно промямлил Кевантериус.
- Я. Сказала. Лучше. Не приходи. Етишкин. Дух?
- Кому, мне?
- Я. Сказала. Накладу. В горб. До бессознанки. Голь. Перекатная?
- Кому, мне?
- Мало. Получил?
- Мало?! - вспыхнул Кевантериус и, не давая тетке вставить слова, зачастил: - Как это мало, я после твоего крапивного оскорбления неделю присесть не мог!… И вообще! Выворотня не то что в Красных, даже в Синих списках нет! И пени за него никакой, а в Кардморе и вовсе приплачивают… Это даже не я, это вот он! Лично! Я только на дереве повисел и потом… ну не пропадать же добру… Марг, кончай прихорашиваться, где твоя мужская солидарность?!
Я виновато отдернула одну руку от в общем-то скромного декольте, а другую - от висящей где-то в районе уха диадемы. В голове упрямо вертелось прадедовское "Полковник наш рожден был хватом…" Пусть редко, но встречаются во Вселенной люди, которые умеют создавать о себе Правильное Впечатление. Которое не то, что долго держится, а практически высекается на внутренней поверхности черепа. И безо всяких новомодных тренингов "Как стать реальным кабаном за 10 дней"…
- Самимынездешниеипроклятыеапроклятьесмертноеэонсаммнеподкаблукподвернулсячестноеслово! - скороговоркой выпалила я, и всем своим видом изъявляя глубочайшее раскаяние, готовность загладить, искупить и прочая, прочая, прочая.
Бесцветные буркала наконец-то сфокусировались на мне. Сразу стало ясно, что возле рыччаршевой туши, опершись на косу, стоит Смерть и с интересом на нас поглядывает.
- Каблук, - задумчиво произнесла лесничиха. - О. Как. Покорежило. Тебя.
Кевантериус, мерзкий коллаборационист, закивал так энергично, что голова у него не отвалилась только чудом. Лесничиха взяла мою безвольную руку, посмотрела на кольцо, посмотрела на совершенно ошалевшего крысёнка и снова обратила свой пронзительный взор на охотника.
- Скажи-ка. Мужик, - неожиданно дружелюбно поинтересовалась она. - Ты ведь. Не охотиться. В мой лес. Ходишь?
Крысенок сдавленно пискнул, прикрывая передними лапами мордочку. Кевантериус скривился, словно у него внезапно разболелись зубы. Шутки я не знала; но, видимо, она была из разряда той похабени, что рассказывают только в тесном мужском кругу. А лесничиха с удовлетворенным видом погладила бороду, одним движением оторвала у рыччарша правую заднюю лапу, закинула на плечо и удалилась твердым шагом боевого мамонта.