- Заключенных четверо, господин комендант, все на месте, - вполголоса сказал первый помощник коменданта Ждигод, стоявший у него за плечом, даже не оскорблять начальство видом хорошо выспавшегося человека. - Начать экзекуцию?..
Водянистые рыбьи глаза господина помощника мне откровенно не нравились. В них присутствовало нечто такое, что совершенно отбивало желание копаться в его подсознании.
- Ну тебя в болото, торопыга беспортошный, кады скажу, тады и начнем! - буркнул комендант. - Оглашение сперва надобно… да только кому оно надобно? Так нет же, приказ - традиции блюдем везде и всюду… а ежели блюсти не будем, - комендант неожиданно острым, трезвым, злым взглядом окинул своих подчиненных, - кто-нить из вас всенепременно стукнет. Стукнете, так ведь, орлы? Э? Э? Хотя какие орлы, орлы повымерли уж, дятлы только и остались… Глашатай где?
- Болен он, - откашлявшись, доложил один из стражников. - Со вчерашнего с лежанки не встает, стонет, руки трясутся…
- И голова тоже, - добавил другой стражник.
- А ноги так вообще ходуном ходят, - подсказал третий.
- Так что сами ходить оне не можут и велели передать, что ежели оне кому нужны, так пусть к ним и приходют, а у них нынче режим! Время постельное, - на одном дыхании выпалил четвертый и зажмурился: ой, что сейчас будет!
Взрыв не заставил себя ждать.
- ШТААА?! - взревел комендант; слабо охнув, схватился за голову и повторил зловещим шепотом: - Шшшштаааа???
Некромантские щиты, как ни старались маг-приставы, содрать с меня не удалось. Какой щит за что отвечал, я не знала - Санти сказать не успел, здешние маги не пожелали. Но почувствовав, как начали ослабевать узлы на стягивающих запястья веревках, я не растерялась и энергично зашевелила пальцами. Раз, два - веревки послушно обвисли; стряхнуть их можно было в любой момент, но я не торопилась. Продолжая держать руки за спиной, аккуратно проверила карманы - спасибо Санти, те были на месте. Хотя в своем желании спасти, уберечь, и защитить от беды дражайший некромант славно меня подставил, он наделил все кольца и амулеты одним полезнейшим свойством. Зная невестину способность терять всё, что попало, он наложил на свои подарки "Преданного пса" - заклинание возврата. Все потерянные (или отнятые) подвески, кольца, пуговички и булавки с секретом через некоторое время возвращались ко мне - просто появлялись в карманах. А если карманов не было - появлялись вместе с карманами и, ничуть не утяжеляя, свободно в них умещались. Все семьдесят четыре пункта, указанные в описи.
К семидесяти четырем пунктам не прилагалось только одно: умение правильно ими пользоваться.
Пробить себе путь на свободу в буквальном смысле не позволили магоустойчивые стены и двери. Испепелить охранников не дал здравый смысл: ну, испепелишь, ну, выскочишь… заблудишься в коридорах, отловят, скрутят и уж тогда-то и колечек лишат, и карманов с одеждой вместе. Тот же здравый смысл подсказал план: дождаться, пока выведут на казнь, а уж там - "трахбабахнуть" (военный амулет "Трах-Бабах", исключительная разрушительность, использовать только на открытом пространстве) любую стенку - и ноги в руки. А не выйдет… тридцать семь щитов и куча волшебных колец должны-таки обеспечить мне нормальное посмертие?!
"Вот сейчас комендант набросится на стражников, - рассуждала я, - чёртов Ждигод перестанет сверлить меня инквизиторским взглядом, охрана отвлечется… "Посторрронись-с-дороги" на средний палец, повернуть два… ой, нет, пять… э-э-э… семь (семь?) раз… навести "Трах-Бабах" на стеночку…"
- Это бунт?! Это заговор?! - все больше распалял себя комендант, то и дело морщась от простреливавшей виски мигрени: что делать, не любит похмельная головушка громких звуков. - Десять нарядов вне очереди возжелали, баклуши остолопистые, губошлепы недопоротые, дуболомы усатые? А ну, подать сюды!!!
"Ждигод, зараза остроглазая, ну отвернись ты наконец!" - беззвучно молила я.
Помощник коменданта отвернулся. Я выставила палец, нацеливая амулет…
Из стены показалась рука. За рукой косматая голова. Секунда - и из стены выступило нечто, даже на мой взгляд выглядевшее страшновато. Точнее, не выступило, а вылетело.
Тощий, седой, долговязый старик с желтоватой, как пергамент, кожей и крючковатым носом, стряхнул с роскошной мантии несуществующую пылинку и со значением кхакнул, давая о себе знать. Глаз у него не было - глазницы заполняла непроницаемая, нефтяная чернота. Если приглядываться долго и тщательно, сквозь его тело можно было разглядеть стену, из которой он только что выбрался, но во всем остальном парящий в воздухе мертвый маг ничем не отличался от живого.