Когда мы поднялись на пару метров вверх, Настя ещё несколько секунд ломала руки и кусала губы, а потом решительно выдохнула:
— Яр, ты, пожалуйста, не сердись на меня.
Я сразу напрягся.
— Я сейчас буду нести всякую ахинею, на твой взгляд, но… это важно для меня, мне очень трудно произносить это вслух, поэтому…
— Ладно-ладно, я понял! Постараюсь не перебивать нецензурными ругательствами. Но чтобы сохранить моё самообладание, скажи сначала хоть просто: ты ко мне равнодушна? Как… к мужчине.
Она покраснела и отрицательно покачала головой. Я выдохнул. Так. Уже легче.
— Говори.
— Начну сначала. С банальностей. Ты — сын мэра большого города, а я — нищая студентка, наполовину сирота, родом из деревни и рождена такой же нищей матерью…
Я фыркнул. Настя предостерегающе посмотрела. Я поднял руки: молчу-молчу.
— Можешь сколько угодно спорить, но я знаю, что не красавица. Не уродина, конечно, но ничего выдающегося. И не обладаю никакими особыми талантами…
Я не выдержал:
— Вот тут не соглашусь! Сострадание — редкий в наше время талант!
— Ладно, — сдалась козявка. — Пусть так. Один талант, худо-бедно — есть.
Я поскрипел зубами, но промолчал.
— Дальше… я косвенно стала причиной, по которой ты оказался в детдоме. И не уверяй меня, пожалуйста, что сразу пришёл в восторг от этого факта. Ты сам пытался уговорить меня освободить тебя от этой повинности… Потом ты переменился, но мы оба понимаем, что зная тебя довольно поверхностно и не с лучшей стороны, я могла предположить в качестве причины только какую-то корысть…
Всё интереснее и интереснее. Да что с неё взять-то? Какая корысть?
— В общем… я подумала… может быть, это такая месть… Ну, за то что ты застрял в этом ужасном месте со мной…
Я снова фыркнул, но от комментариев на этот раз не удержался:
— Ты пересмотрела американских фильмов, похоже. Только там люди могут перекраивать свою жизнь ради какой-то ерунды. Это же не смерть близкого человека, не потеря средств к существованию… реальные парни вроде меня из-за подобной мелочи не станут так заморачиваться. Да это вообще полный бред! Я же подставился и перед отцом, и перед целой толпой его знакомых! Ради тебя! Ты понимаешь это? Я за эту авантюру мог отхватить нечто гораздо более существенное, чем покраска забора и игр с сиротками на свежем воздухе.
— Ты и отхватил?
— Да. Мне запретили продолжать.
Я обнял руками её за талию и потянул к себе.
— Яр…
— Ну что ещё?
— Мне всё равно страшно…
— Почему?
— Ну пусть это всё бред и глупые выдумки, но пропасть-то между нами осталась на месте!
— Ты про то, что ты просвещённая деятельная гуманистка, а я неуч и лентяй?
Мне всё же удалось затащить её к себе на колени, и она уткнулась мне в плечо, смеясь и смущаясь.
— Нет, я про то, что ты симпатичный, обеспеченный и перспективный молодой человек, а я простая девушка с простой внешностью, без гроша за душой и намерения его заработать. Пить не умею, в компанию твоих друзей не впишусь… Мы из разных миров, Яр, и совсем скоро…
Не вытерпел я. Слишком много слов и мало дела! Зафиксировал Настёну руками и впился в её сладкие губки, по которым так безобразно соскучился. На этот раз всё прошло как по маслу: она распахнула ротик от неожиданности, и я ворвался туда, как варвар, беспощадно захватывая и подчиняя. Я неистово целовал свою девушку, пока она совсем не расслабилась и не размякла, а потом отпустил её руки, позволяя обвить мою шею. Моя милая, нежная, прелестная девочка… Неискушённая, но такая тёплая и ласковая…
— Хочешь-не хочешь, — пробормотал я через несколько минут, с трудом оторвавшись от неё, — а мы теперь в одном мире, и ты больше никуда от меня не денешься.
Колесо заходило на третий круг.
Глава 30. На высоте
Ярослав
— А как я должен был тебе отомстить за твою косвенную вину в моих исправительных работах? — спросил я, когда мы с Настёной ужинали на крыше 17-этажного дома при свечах. Перед тем как следует накатавшись на аттракционах, выбирая только те, где можно держаться за руки. Не хочу больше её отпускать ни на минуту!
Вот и сейчас — она сидела на пледе вплотную ко мне, так что можно было постоянно обнимать её за талию. Я время от времени отвлекался от этого важного дела, но потом быстро возвращался к нему. Очень дорого мне далась такая привилегия.
Ещё в прошлые выходные пришла мне такая фантазия: покатать Настю на каруселях, а потом забраться с нею ещё выше — в какое-то романтическое место, где нам никто не помешает. Подходящую крышу, от которой можно взять ключи, я знал. Оставалось лишь заказать еду на вынос в хорошем ресторане — и вуаля! — свидание на высоте готово. А там, глядишь, и до признаний бы добрались. Но — вышло ещё лучше. Я уже могу тискать Настёну и целовать её, когда мне заблагорассудится. И она совсем не сопротивляется.