— Почему мне?! — зашептала я, за пуговицу оттащив в сторону инспектора, пока мэрчонок с презрением оглядывал небогатую обстановку комнаты. — Не умею я никого перевоспитывать! Что за дурацкая идея?!
— А потому что думать головой надо, моя милая, прежде чем возню в СМИ устраивать! Вы думали, можно, как Зорро, захотела — выскочила и натворила делов, захотела — спряталась? Нет, дорогуша, сейчас не те времена! Мэру известно, что это вы кашу заварили, а мы за вас голову на плаху положить не готовы. Сами заварили — сами и расхлёбывайте. Авось, Дмитрий Анатольич сироту пожалеет…
— Я не сирота! — оскорбилась я за свою вполне живую матушку.
— Тем более! — инспектор уже хотел ретироваться, но я вовремя успела опять схватить его за пуговицу.
— Так и что вы мне предлагаете с ним делать?!
— Вам бесплатные рабочие руки нужны?
— Они нужны всегда и везде, вы же знаете.
— Ну вот и пользуйтесь!
Я не удержала нервный смешок:
— Это вы про руки Ярослава Дмитриевича, что ли, говорили? И с чем же они умеют работать? С сенсорным экраном?
— Это уж не моя проблема. Приспособьте куда-нибудь, пусть детей носит из спальни в ванную, ну или я не знаю… всё, свои руки я умываю!
Вот так и началась моя каторга на ниве воспитания подрастающего поколения правящего сословия.
Глава 4. Никчёмный
Ярослав
Отвратное это было местечко! Нет, я понимаю, звучит жестоко: дети страдают и всё такое, но как им поможет моё присутствие — ума не приложу!
В помещении воняло хлоркой, какой-то кислятиной и детскими… продуктами жизнедеятельности. Сказать, что обстановка убогая — это ничего не сказать. Надо, что ли, у бати узнать про финансирование этой богадельни. Явно в такой не вырастишь сознательных граждан. Ремонт старый, стены обшарпанные, игрушки производства позапрошлого века… мебель тоже оставляла желать лучшего. Пока эта заноза препиралась с моим надсмотрщиком, я попытался присесть на стул — и чуть не шандарахнулся головой вниз.
— Осторожно! — с запозданием воскликнула воспиталка в сером халате и всплеснула руками. Угу, много мне пользы от того, что ты стоишь тут плещешь…
Я, конечно, ловко удержался от падения, вовремя сгруппировавшись, а потом отошёл от заподлянского стула подальше.
Ситуация вырисовывалась зашкварная. Я уже проверил все возможные пути отступления — они были отрезаны накорню. Насчёт первого меня просветил сам инспектор:
— Даже не пытайтесь дезертировать, Ярослав Дмитрич, ваш батюшка дал строгие инструкции на этот счёт, чтобы исключить малейшую возможность. Девчонка должна выкладывать в закрытый аккаунт в соцсети сторис в начале, середине и конце смены — вам надлежит всякий раз заниматься делом, чем более тяжёлым, тем лучше. Приход ваш будет фиксировать наш сотрудник и все опоздания или неявки записывать в электронный блокнот.
— Ваш сотрудник, говорите… — пробормотал я задумчиво, не без надежды в голосе.
— Да, и на этот счёт тоже есть инструкция. Дмитрий Анатольич сказал, будет ещё независимые проверки подсылать — если обнаружит прецедент коррупции — головы всем поснимает без разбора. Никаких взяток и прочих "договоримся"!
Я приуныл. Неужели в самом деле работать придётся?! Мне, сыну мэра, г*вно за сиротами подтирать?! Ладно, остался последний шанс…
Как только Модестов укатился восвояси, я сразу приблизился к девчонке и тоном, не терпящим возражений, заявил:
— Ты же понимаешь, что я не собираюсь спину гнуть в этом гадюшнике! Давай быстро наснимаем видосов разных, типа я работаю, а ты потом будешь их выкладывать в соцсети свои под видом сторис…
Девчонка смерила меня презрительным взглядом. Нет, вот, чесслово, так посмотрела, как будто не снизу вверх, а наоборот. Да ещё — словно я испачкался… не пойми чем.
— Вы, Ярослав Дмитриевич, можете делать что хотите, только меня в свои махинации не впутывайте!
Уффф, как же бесит!
— Ладно! Сколько ты хочешь за свои услуги видеооператора?
Она скривилась, на этот раз не удостоив даже взглядом: