Подлечили мы друг друга и повеселели. Оделись. Сначала костерчик соорудили, закопали в угли нашу добычу. Потом вина из бурдюка выпили и остатки хлеба съели, а тут и раки поспели - ну просто объедение! Пальчики оближешь! Раньше я знал, что в горных речках что-то есть, но родители запрещали под коряги руки совать и деревенского парня мне в назидание показывали, у которого водяная тварь руку откусила - чудом выжил. Вот значит, что здесь живет! Этими мыслями я и поделился с Миррой.
- Знатная добыча! Про них я маленько слышал только, а видеть не приходилось. В деревне возле замка парню руку откусили, так не пускали меня в реку родители, а потом как подрос, так больше лесной дичью занялся, а в реке только рыбу ловил. А что, они и больше бывают?
- Шери, больше и здорово больше! С человека длиной бывает, такой не только руку откусит, но и человеком закусит запросто! Самые большие в глубоких омутах живут, в подводных пещерах, а под корягами - мелочь вроде этих. Ловить их опасно, а на больших только с копьем можно, но среди наших это любимая забава - речных Краков наловить. Их можно за спину хватать - туда клешни не достают, а ошибешься - все, без руки останешься! Интересно их еще ночью подсторожить - они по ручьям из одного омута в другой переползают. Так я однажды такого крака словила! В длину с клешнями так подлиннее меня был. А панцирь такой твердый! Копьем только в глаз можно, а то никак панцирь не пробить.
- А ты на какую дичь охотишься? - спросила в свою очередь Мира.
- Медведь, кабан, олень - ответил я - Как в мой замок приедем, так на охоту обязательно сходим. Еще охота с соколами и с собаками.
- Замечательно! - восхитилась Мира - Кабанов я не очень - жира много и шкура толстая, потому и прогрызть сложно, а олени такие вкусные! Медведя вот не пробовала - не приходилось. Далеко я не охотилась, в походах не до того, а вокруг столицы мы уж давно всю крупную дичь поизвели. В детстве, в горах, на моей родине бывала, так медведей там нет, только мишки. Они небольшие, поменьше человека и очень жирные. На них охотиться приходилось, но на медведя большого лесного говорят в сотню раз интереснее. Спасибо Шери за приглашение! Как в столицу ко мне приедем - я тебя тоже приглашу на нашу охоту. Мы с подругами дичь загонять будем, а ты в засаде сядешь. Вот здорово!
- Мира, как закончим поход - так друг у друга побываем в гостях - мне тоже не хотелось с ней расставаться и я подумывал о том, как было бы замечательно показать ей родные места и как хорошо будет с ней провести пару декад у меня, поохотиться вволю, пировать у соседей и вдвоем любоваться горами.
Полуденный зной уже сходил, но после обеда двигаться сразу не хотелось и мы еще полежали в тенечке. Тут я подумал о событиях утра - все ведь от непонимания вышло и мы были на волосок от смерти! Кстати ведь многое и до сих пор не понимаю. Как бы невзначай опять не задеть обычаи охотниц?
- Мира - я ее отвлек от рассматривания маленького рака, ползущего под водой. - Я тут вспомнил утро и хотел разобраться - что к чему, чтобы ненароком не нарушить какой Ваш обычай снова. Ты мне поможешь?
- Конечно! - она мне ответила с воодушевлением - Я и сама понимаю, что обычаи у нас разные и многое от непонимания происходит. Спрашивай, я постараюсь объяснить. Меня саму тяготит, как вспомню, что утром случилось, а если подумать - так чисто сдуру все вышло.
- Мира. - я ее спросил - Ты к самоубийству готовилась от того, что стыдно стало как изодрала меня ночью? Это не слишком - самоубийство за пару синяков?
- Ты что, дурак? То, что ночью было так - мелочь, внимания не стоящая. То, что причиной послужило - так это то, что я правила вежества нарушила. Разве непонятно? - она прямо окрысилась на меня
Мне было и правда непонятно, о чем ей и сказал.
- Раз уж хочешь объяснений, так объясню, особенно раз мы решили друг другу обычаи наши разъяснять, только и от меня тоже вопросы будут и придется тебе на них отвечать.
- Что я нарушила - так вроде ребенку понятно! Ты меня послал вон! Сказал - «все между нами кончено, пошла вон»! Я должна была либо выполнить твое желание, либо решить в поединке - кто из нас прав. Я же почувствовала по твоим эмоциям, что мое общество тебе не противно и попыталась следовать за тобой, а в ответ получила - «сдохни». Раз я нарушила правила вежества и захотела рядом с тобой быть, униженно просила не гнать, когда ты меня вон послал, то этим признала твое несомненное превосходство и унизила себя. Значит, как только ты сказал - «сдохни», так у меня выхода не оставалось, кроме как самоубийство. Понятно вроде любому в здравом рассудке?
- А вот теперь на мой вопрос ответь! - атаковала Мира - Ты бросился ко мне сломя голову, рискуя жизнью, как только почуял мою готовность к самоубийству. Значит ты все врал словами? Зачем? Что ты хотел достичь? Может хотел освободиться от меня, хитро подтолкнув меня к самоубийству? Зачем тогда спасать бросился? Ты и раньше и потом лгал постоянно и даже не себе на пользу, а просто так, видно по привычке. У нас говорят, что люди все - лживые существа и теперь я вижу, что это правда! Вы так ко лжи привыкли, что и без причины всегда лжете! Сам ты весь лживый и во лжи вся твоя жизнь! Ну-ка, ответь мне на мой вопрос, если сможешь?
Как Мира обвинила меня, нобиля, во лжи, я совсем потерял голову и хотел дать ей пощечину, но она перехватила мою руку.
- Шери, остановись! Я уже ничего между нами не понимаю, не знаю, может ты опять лжешь? Поэтому, если ты и правда требуешь поединка, то скажи внятно словами! Иначе я не знаю, чему с тобой и верить?
Я сдержался, немного подостыл и понял, что опять между нами непонимание, которое грозит снова привести к смертоубийству. Надо что-то делать, а то и простые вопросы превращаются в оскорбления запросто.
- Мира, так дальше не пойдет! Чуть что - и сразу оскорбления, а там и смертный бой на пустом месте. Надо это прекратить. Раз мы не можем сдерживаться, давай сперва поклянемся не давать волю чувствам и терпеть высказывания друг друга, даже если они оскорбительны для одного из нас. Иначе и правда из разговора поединок выйдет.
Миррин нехотя согласилась и мы поклялись, призвав в свидетели Артемис, что не будем принимать во внимания никаких оскорбительных высказываний друг друга, если собеседник извиняется в течение дня или иным образом показывает, что сделал это случайно, без злого умысла.
Я хотел продолжить разговор, но Мира меня остановила - прямо ничего от нее не утаить!
- Ты опять полон злобы, негодования и вообще я чувствую полное сметение чувств у тебя. Я тоже взвинчена до предела и не могу спокойно говорить. Опять ссора выйдет. Давай успокоимся немного, да и мне отойти надо, а как успокоится - так я способ знаю. Тут же обняла меня, потерлась щекой о мою щеку, поцеловала, а я ее целовал и поглаживал по спинке. Постепенно злоба от оскорбительных ее высказываний отступила и я опять смог нормально думать и говорить.
- Ну как? Отошли? Продолжим?
- Я уже отошла совсем, да и ты кажется тоже. Давай я снова начну, а ты сразу останови, если я что обидное скажу. Постарайся понять - что в наших обычаях различно - предложила продолжить обсуждение опасных вопросов Мира.
Я выразил согласие и она снова повторила последнее свое утверждение о лживости людей.
- Шери, слушай внимательно. Дело в том, что ты часто говоришь одно, а думаешь другое. Вот поэтому мне и казалось, что ты лжешь, хотя может я и не права. Например ты сказал - «сдохни», а в твоих чувствах я увидела только слабое раздражение, а вовсе не желание моей смерти. Вот как ты почувствовал, что я готовлюсь умереть, так и примчался сломя голову. Как примчался, так я и почувствовала в твоих мыслях истинный страх потерять меня. Так что правда, твои слова или мысли? Или ты говоришь - «зверюка, гадина», а у тебя раздражение есть, не без этого, но нет желания драться со мной насмерть, а ведь то, что ты сказал - смертное оскорбление. Так говорят только заклятому врагу перед поединком, чтобы дороги назад не было ни у одного. Ты же так просто это говоришь. Вот я и не понимаю - словам твоим верить или чувствам?
Подумав немного наконец я кажется понял что смущает Миррин. Она ведь мои чувства видит и замечает, что они не совпадают со словами, вот она и подозревает, что либо чувства, либо слова лживые. Как бы только объяснить ей, чтобы опять не взъярилась?