Женщина, которая так неистово, распутно предлагала себя, безусловно, не могла быть ею, прагматичной Сарой, которая всегда обо всем думала заранее. Все, что ей надо было сделать…
Все, что ей надо было сделать, это повернуться к нему лицом…
Она вздохнула, касаясь губами уголков его сурового, неулыбчивого рта. Его рука крепко сжала ее шею. Сара чувствовала очаровательное изнеможение и покладистость. Она больше не была такой сердитой, как раньше.
— Какая ты пылкая аморальная маленькая девчонка!
Его резкий голос вырвал ее из состояния блаженства.
— Даже когда ты достигала вершин непринужденности, ты заставляла меня гадать, о ком и что ты фантазируешь, крепко закрыв глаза. Довольно ли с тебя, гадал я? Неужели достаточно одного мужчины для женщины, подобной тебе?
Он взял ее, как она поняла позже, даже не раздеваясь, но уже после он грубо поднял ее и отнес в свою затененную комнату, без особого внимания или нежности положив на постель, и тогда наконец разделся, чтобы присоединиться к ней. Он почти накрыл ее тело своим и грубо пододвинул ее к себе, позволив своим рукам скользить по ее спине с собственнической медлительностью, смакуя свои движения, касаясь, осязая, сминая ее нежную шелковистую кожу, наконец он добрался до ее густых волос и почти неохотно поигрывал ими.
— Ну? — раздражающе произнес его голос. — Где твой обычный острый ответ, Diletta mia? Или ты слишком ошеломлена тем, что находишься в постели Синей Бороды?
Сара поморщилась, потому что он слегка потянул ее за волосы, и почувствовала раздражение из-за того, что было нарушено ее настроение довольства и усталости. Ее сердце замерло перед тем, как она сказала с холодной любезностью:
— Как же мне не быть ошеломленной, когда ты судишь меня так безжалостно?.. Но должна ли я отвечать на все твои вопросы? Ведь если к ответам относятся враждебно или недоверчиво — тогда… зачем тратить время на разговоры, как всегда говорила моя мама?
Конечно, всегда оставался шанс, что он, возможно, и на этот раз оставит ее в живых… И когда его руки выпустили ее рассыпавшиеся волосы и он в раздумье коснулся ее шеи, мысли у нее замерли вместе с дыханием.
Почти презрительно он слегка задел большим пальцем пульсирующую жилку.
— Действительно, зачем тратить время на разговоры? Что ты предлагаешь в качестве альтернативы или надеешься выгадать? Ты заставляешь меня задавать себе вопросы, на которые мне следовало бы уже иметь ответы. Например, почему иногда ты, как мед, и говоришь так тепло, сладостно, нежно, а в другой раз, как уксус, и даже вдвое кислее!
Теперь его пальцы захватили ее горло, но очень легко, почти не касаясь кожи. Сара лежала очень тихо, не произнося ни слова, но, как ни странно, без боязни глядя в его потемневшее, замкнутое лицо.
Она ощущала, как будто впитывает и каким-то таинственным образом осознает гнев и горечь, с которыми он нападал на нее. Впитывает и таким образом ослабляет их.
— Ну? — Его голос стал грубее и резче, и, казалось, он с усилием заставил себя передвинуть свою руку на ее плечи. — Разве тебе нечего больше сказать, пока ты лежишь так и глядишь на меня своими безжалостными, зелеными, как нефрит, глазами, которые никогда ничего не выдают? Тебе лучше ответить мне на этот раз, per Dio[35]!..
— Что ты хочешь, чтобы я сказала?
— Правду, для разнообразия. Почему ты так много лжешь?
— Потому что ты ожидаешь от меня, чтобы я лгала, конечно. Если я скажу тебе правду, ты не поверишь мне. Итак…
Удивленная тем, что ее голос звучит так спокойно и почти беспристрастно, она пожала плечами, сопротивляясь давлению его рук.
— Итак… поскольку мы вовлечены в эту очень искреннюю, очень интимную беседу, почему бы тебе ради разнообразия не попытаться быть, хоть один раз, правдивой? Я уверяю, что ты не шокируешь меня. — Он обманчиво слегка коснулся ее губ своими за мгновение до того, как бросил небрежно: — Например, мне кажется, что тебя и Анджело что-то связывает.
— Анджело? — повторила она нерешительно и была вознаграждена тем, что он ехидно фыркнул.
— Да. Тот парень со спрятанным мотоциклом. Как он его назвал?
— «Хонда», мне кажется. О да, он был очень мил и добр, как мне показалось. Он смотрел на мой синяк, и я чувствовала, что меня это совсем не смущает. А вас? Вы думаете, что Анджело тоже бьет своих женщин? Если да, то я, конечно, не захочу кататься с ним на мотоцикле. И, вероятно, Карло также не одобрил бы этого, как вы считаете?