— Ну, я предполагаю, что окончательный итог всего этого будет зависеть от Марко и вас, не правда ли? Но мне следует предостеречь вас, моя дорогая, он не тот мужчина, который легко воспримет то, что его одурачили! И вам лучше приготовиться к самому худшему, если ему попали в руки недавние газеты. О бракосочетании Карло и вашей сестры, совершенном индийским кардиналом, широко сообщалось в прессе, хотя мой сын и известил меня о своей свадьбе задним числом.
Марко… Марко! Какое ей дело до него и почему она должна бояться его возможной реакции? Он, должно быть, уже знает… Притворившись ради Серафины, что она решила отправиться в постель пораньше, Сара выключила свет и легла под одеяло, не раздеваясь, с телом, напряженным, как лук во время стрельбы. Ей следовало сохранять спокойствие и целеустремленность. Она сбежит раньше, чем он вернется и войдет без стука в ее комнату, чтобы схватить ее и подогнать под себя, и заставить забыть гордость, достоинство, ненависть и месть — все, кроме того, что только он может заставить ее чувствовать вопреки ее желанию. Она должна уехать! Должна освободиться и снова принадлежать полностью себе самой.
— Эй! Пошли! — Голос Анджело раздался откуда-то сзади, сначала в тишине, а потом его сопроводило жужжание в воздухе, по которому Сара поняла, что вертолет возвращается.
Должно быть, она двигалась абсолютно механически, как автомат, движимая инстинктом выживания. Следовать за Анджело было нелегко, хотя она и была благодарна за то, что побег требовал от нее полной сосредоточенности и самоотдачи. Наконец показалось, что прошли часы, — Анджело поздравил ее.
— Знаете, вы на самом деле великолепны. В вас что-то есть, как говорят в США. Вы раньше ездили на мотоцикле?
В ее ушах все еще звучал шум вертолета, мысль о гневе Марко подгоняла в спину. Сбежать от этого ужасного мрачного мстителя кое-что значило.
— Нет, никогда. Но я быстро учусь. Только скажите мне, что надо делать.
Торопись, торопись, торопись! — настойчиво стучало у нее в голове, пока она взбиралась на сиденье позади Анджело и обвила его руками вокруг талии, как он инструктировал.
— Помни, надо смотреть, куда ты ставишь ногу, детка! Эти трубки могут обжечь и оставить шрамы. Крепко держись за меня и наклони свое тело, как делаю я, — сноровка у тебя скоро появится. И помни: ни о чем не беспокойся. Я знаю каждую дорогу, каждую грязную тропку и каждый изгиб на дороге — темно сейчас или светло. Он не сможет схватить нас, даже на своем проклятом вертолете.
Мотоцикл поехал вниз, он начал катиться с горы еще до того, как Анджело завел его. После этого, даже если бы вертолет парил над ними, Сара не смогла бы услышать его шум сквозь рев мощного мотора мотоцикла и свист ветра в ушах. В любом случае все ее мысли были заняты только тем, чтобы не упасть; она прижалась лицом к широким плечам Анджело и крепко закрыла глаза.
Время, казалось, мчалось так же быстро, как и мили, которые они покрывали, было легко ни о чем не думать, сконцентрировавшись на ощущении этой бешеной езды в темноте сардинской ночи, казалось, они едут вечно, и ритм, похожий на метроном, бьющий в ее голове, повторяет: «Забудь… забудь… забудь!»
— Послушай, тебе не надо беспокоиться: ему теперь нас не достать! Да и откуда, между прочим, ему знать, где мы? Он, вероятно, думает… — Анджело рассмеялся резким смехом, очень похожим на смех Марко. — Зная направление, в котором работает его ум, я полагаю, он, наверное, считает, что мы сейчас вместе уютно расположились в постели. Не то чтобы это была не забавная идея, прошу прощения, мисс Сара, за исключением того, что осуществить ее сейчас было бы трудновато — только мой гордый братец не знает этого, не правда ли?
Слова ее ответа все равно унес бы ветер. Сара сохраняла молчание и была довольна безостановочной болтовней Анджело, сопровождавшей их от темноты до постепенно разраставшегося розового отблеска рассвета. Они стремительно спускались с гор по направлению к морю. Скоро дороги, по которым они ехали, стали шире и более перегружены транспортом, но Анджело ехал с такой беспечной легкостью и быстротой, что Сара вынуждена была снова закрыть глаза и не открывать их.
Если только она выживет, она никогда не согласится снова сесть на мотоцикл! Если только она останется жива после этой сумасшедшей безумной езды, она будет счастлива вернуться к спокойному, спланированному и организованному образу жизни. У нее было свое приключение, и мама посмеется, когда она позабавит ее рассказом о случившемся, и будет рада видеть ее, а также будет довольна тем, что ее мрачная маленькая Сара наконец выбралась из раковины, в которой она пряталась все это время. Была спрятана и задыхалась. Понадобилась помощь Дилайт, чтобы это стало очевидным. А затем она сама обнаружила, как приятно не быть связанной предписаниями и условностями. Кое-что ей все-таки удалось сделать. Она как будто перешла из одного мира в другой, где воспоминание о ней самой, существующей в ином измерении, заставило бы ее лицо стать жарким от смущения.