Себя самого бы карал.
Не знаю, зачем сдержался,
Зачем униженья терпел?
И воле судьбы покорялся,
Свой крест сбросить с плеч не посмел.
И многим прощал униженья,
Добром на их зло отвечал,
Но мучили сердце сомненья:
Зачем опять промолчал?
Зачем вновь взошел на Голгофу,
Когда мог и мимо пройти,
Зачем добровольно позволил
Себя в жертву им принести?
Но я ни о чём не жалею,
Хотя часто больно в груди,
Но стал я намного добрее,
Прощая обиды свои.
НЕ ДУМАЙ, ЧТО БУДЕТ ВТОРАЯ
Не думай, что будет вторая,
Ещё одна, долгая жизнь.
И будешь ты вновь молодая,
И скажешь мне: «Милый, вернись».
Увы, не вернуть наши годы,
И мы не вернемся назад.
И будут мирские невзгоды
Туманить твой розовый взгляд.
И дважды не будет свиданий,
И новых не будет надежд.
И призраки наших желаний
Уйдут в безвозвратную брешь.
Сегодня же счастливы будем!
Отдайся любви и судьбе.
А завтра, где завтра мы будем?
Скажи на прощание мне.
Со многими это случалось.
Увы, их давно уже нет.
А многим когда-то казалось,
Что вечно продлится их свет.
Спешу на заре на свиданье,
На солнце с восторгом гляжу.
И каждое сердца желанье
Исполнить сегодня хочу.
СКИТАЛЬЦЫ ТЬМЫ
Меня обошли стороною
Фанфары великих побед,
Но скромная муза со мною
Делила мой странный обет.
Вдвоём с ней ночами не спали,
Записуя голос небес.
Неясные мысли читали
Таинственных, призрачных месс.
И души умерших шептали
Молитвы небесной волны,
Живыми мощами предстали
Скитальцы из ужаса тьмы.
И нам по большому секрету
Доверили тайны свои —
Что Бог покарает планету,
Где только пороки одни.
И каясь в грехах своих прошлых,
Они говорили о том,
Что в душах порочных и пошлых
Приюта себе не найдем…
«В загробном миру мы искали
Свой выход из ужаса тьмы.
Увы, на Земле потеряли
Все корни Христовой любви…»
И вечные бездны скитальцы
Умчались в холодную тьму.
Их призраки — мёртвые пальцы
Стучали в ночи по стеклу.
ТАК И НЕ ПОНЯВ СМЫСЛА
Умом не постижима
Земная благодать,
Что зрима и незрима,
Нельзя её объять.
И нет её пределов:
Начала нет, конца.
И, долгий путь проделав,
Нам не достичь Творца.
Он будет всюду с нами,
Невидим и незрим,
Над нашими делами,
Над тем, что мы творим.
И в мире бесконечном
Подобных нам не счесть.
Бог в жизни быстротечной
Нас хочет уберечь.
Так и не поняв смысла
Всех замыслов Творца,
Живем в раю мы в злобе,
Где бедам нет конца.
И заповедь простую:
«Люби и не убей!»
Переписал в иную
Слукавивший злодей.
Под куполом небесным
Страдаем в суете.
И исчезаем в вечной,
Могильной темноте.
ГРЕШНО ОБИЖАТЬСЯ
Грешно мне обижаться,
Корить свою судьбу.
Я должен сам сознаться,
Признать во всем вину.
Что был от злобы пьяным
И глуп, наверняка,
И жадным, и упрямым —
С личиной двойника.
Зло злобой отвечало,
За все платил вдвойне.
Тщеславие кричало:
«Ты должен вечно мне!»
И тайные пороки
Шептали в темноте:
«Брось добрые уроки,
Гореть ведь всем в огне!
Ведь многие презрели
Давно и стыд, и честь,
Зато разбогатели,
Чтоб сытно жить и есть!»
Не стал ни с кем я спорить.
Зачем? Ведь не поймут.
До смерти буду верить,
Что души не умрут.
И что спасут при жизни
Нас добрые дела,
И примирят в той вере
И души, и тела.
КРИВЛЯЯСЬ ПЕРЕД ЗЕРКАЛОМ
Ну кто из нас не нравился
Сам самому себе?!
Хотя ничем не славился —
Вода на киселе.
Но каждый, даже сетуя
На Бога и судьбу,
Корил во всем планиду,
Соседей и беду.
Кривляясь перед зеркалом,
Сам говорил себе:
«Ну почему же счастье
Не улыбнулось мне!
Неужто не достоин
Великой я судьбы:
В душе я — царь и воин,
И повелитель тьмы».
И криво усмехаясь,
Нам зеркало в ответ:
«Царей на свете много,
А царских тронов нет!»
Ну кто из нас не нравился
Сам самому себе,
Кривляясь перед зеркалом
В тщеславном алтаре.
СТРОГО ЛЮДЕЙ НЕ СУДИТЕ
Повсюду есть нужные люди,
Которые очень нужны.
Повсюду есть бедные люди,
Они никому не нужны.
Повсюду есть важные люди,
Которые очень важны.
Но нищие, бедные люди
И им никогда не нужны.
Есть очень богатые люди,
Живут они все без нужды.
И бедному, нищему люду
Они вот как раз и нужны.
Вы на ночь сегодня молитесь,
К вам нищие в полночь придут.
По-доброму всем поделитесь,
Иначе вас просто убьют.
За то никого не судите,
Вы выбрали страшный свой крест.
Вы бедный народ свой поймите,
Он только по праздникам ест.
Вы строго людей не судите,
У них отобрали вы всё:
Достоинство, честь и работу,
Надежду и веру во всё.
ЕГО МЫ ВСПОМИНАЕМ
Кто с нами и над нами?
Не видим и не зрим.
С небесными глазами
Крылатый Серафим.
Мы в радости не слышим
Его всевышний глас,
И в радости не видим
Незримых добрых глаз.
И Бога вспоминаем
Лишь только в трудный час.
Его мы призываем,
Чтоб спас от горя нас.
И если бы не беды
Земной нашей судьбы,
Не знали б мы победы
Добра над царством тьмы.
И мнили бы богами
Себя в земном раю,
Что ангелы под нами
Стоят в святом строю.
Но в мантии величья
Босс, шут, и царь, и князь,
Вдруг, потеряв приличье,
Падут в гордыне в грязь.
СОВРЕМЕННЫЙ ДУРАК
У дурака болят бока,
Болит и шея, и рука.
У молодого старика
Болезнь от лени на века.
И не научится никак
Держать лопату и тесак.
В учебе круглый он дурак,
Всё у него ни так ни сяк.
Зато дурак пожрать мастак,
Всё у него и в лад, и в такт.
Порассуждать он не дурак,
Что надо жить вот так и так.
Дурак в постели не дурак,
Он может этак, может сяк.
Но поутру опять дурак,
Не помнит ничего никак.
Но это вовсе не конец,
Растет еще один подлец.
И за личиной дурака
Есть сатанинская рука.
Увидев лакомый кусок,
Дурак вдруг делает бросок.
И, став богатым и крутым,
Вдруг стал и умным, и святым.
О ЧЕХОВЕ
Это придумали люди,
Что он богат и любим:
Толпы поклонниц. Но всюду
Чехов повсюду один.
Даже с любимой женою
Виделся лишь иногда.
Он, окруженный толпою,
Был одиноким всегда.
Эта тоска плещет всюду,
В каждой короткой строке.
Он, прикасаяся к чуду,
Таял в сердечной тоске.
Всё понимал с полуслова,
Всё озарял его взгляд.
Жизнь с ним была так сурова.
Смерть — дала столько наград.
Сцена, где дама с собачкой,
Чайка и всплески тоски.
От обывательской качки
Душу нам рвёт на куски.
Как же ему было трудно
Жить средь завистливых тел:
Он деликатно и мудро
Глупость и пошлость терпел.