— Помогите! — вопила Лиза, повисшая в воздухе.
Кэролин отбросила в сторону костыль и неуклюже опустилась на левое колено. Лиза изо всех сил вцепилась ей в плечо. Женщина пыталась помочь негритянке, но ничего не выходило.
Тут передняя дверь отворилась, и в ней показался Ноа, сжимавший в своей черной руке топор.
— Что тут за шум?
— Так, ерунда! — ехидно вскричала Лиза. — Ты, тупоголовый лентяй! Вытащи меня отсюда! Вынь меня из этой дыры!
Ноа усмехнулся.
— Эта девчонка попадает в переделки всякий раз, когда я рядом, — проговорил он, а затем, наклонившись, взялся за тонкие запястья Лизы. — Думаю, она это делает, чтобы привлечь мое внимание!
Вытащив девушку из пролома, Ноа нежно прижал ее к себе. Негритянка засмущалась.
Застонав, Кэролин осела на пол. Прислонившись спиной к стене, она сжала зубы от боли.
— Что ты делала, девочка? — ухмыляясь, спросил Ноа. — Поди, опять убегала от привидений?
Лиза стала кокетливо вырываться из его объятий. Ноа взъерошил ее кудрявые волосы и прошептал что-то нежное. И вдруг, глядя на их молодые тела, Кэролин почувствовала зависть. Она даже отвернулась — так ей захотелось, чтобы и ее кто-нибудь приласкал.
— Это она заставила меня пойти туда! — осуждающе проговорила Лиза, указывая пальцем на Кэролин. — Ей мало того, что я дни напролет гну для нее спину! Я навожу порядок в таких углах, куда даже уважающая себя кошка не забредет! Я ни за что больше не поднимусь туда, ни за что!
— Но что испугало тебя? — спросила Кэролин.
— Это вас обоих не касается!
Ноа слегка встряхнул Лизу:
— Не беспокойтесь, миз Клур. С Лизой все будет хорошо. Я сейчас починю ступеньки. На это не нужно много времени.
Он провел Лизу в дом, нежно гладя ее по головке, а сам еще продолжал что-то говорить хозяйке негритянки.
Кэролин с трудом встала на ноги и пошла в кухню. Увидев на столе накрытое салфеткой тесто, она нахмурилась, мгновенно забыв о Лизе. Почему Óна ушла, не сказав ни слова? Чтобы успокоить нервы, Кэролин отпила еще один глоток горьковатого чая.
— Óна! — позвала Кэролин, подходя к двери и взглянув на луг.
Задрожав от холода, Кэролин повернулась, ожидая увидеть в комнате Лизу. Но ни в комнате, ни в кухне никого не было. В воздухе повисло странное, зловещее молчание. Женщина, хромая, направилась в холл. Стук костыля и ее неровные шаги раздражали ее больше обычного.
— Лиза!
Ответа не было. На крыльце лежал молоток. По спине Кэролин побежали мурашки, когда она стала вглядываться в пустынный лес. Куда делись Лиза и Ноа?
— Лиза! — зло выкрикнула женщина.
Не услышав ответа, Кэролин захлопнула дверь и вернулась в кухню. Усевшись на свой тюфяк, она помешала огонь в очаге длинной палкой. Почему все оставили ее?
Внезапно ей пришла в голову мысль: наверное, Лиза повредила себе что-нибудь, когда падала с лестницы, а Ноа скорее всего отвез ее в хижину Óны, чтобы та ее вылечила.
Успокоившись немного, Кэролин вытянулась на тюфяке, ее усталые глаза быстро закрылись…
Молодой, золотоволосый Джон Раснер поднял голову от толстого медицинского фолианта. Его красивое лицо, казалось, слегка расплывается за оконным стеклом, отделяющим его от Кэролин.
Она опустилась на ложе из цветущего шпорника, флоксов и благоухающей сирени, над нею высился зеленый молчаливый сад. Единственным чувством, которое обуревало Кэролин, было желание. Она хотела молодого Джона Раснера.
Кэролин улыбнулась ему, когда он вышел из двери приемной. А потом он неожиданно оказался рядом, держа ее за руку.
Но она уже не была ребенком, она была взрослой женщиной. Раснер взял ее на руки, прижал к себе, приподнял ее подбородок и взглянул Кэролин в глаза…
Вокруг темнело, она слышала лишь глухие удары собственного сердца. Джон говорил что-то, но она не понимала что. Когда его руки коснулись ее груди, Кэролин почувствовала, что млеет от наслаждения. И тут же она оказалась на земле, отдаваясь ему или… надеясь, что он возьмет ее…
Но темнота становилась все глубже, и он стал превращаться в тень. Откуда-то из-за деревьев раздался шум дождя и печальный женский плач.
Дыхание Кэролин стало прерывистым. Она чувствовала на себе его руки. Она так долго хотела его, и вот… вот… Его теплые, влажные губы прижималась к ее губам. Он отлично понимал, что надо сделать, чтобы возбудить ее…
Плач становился все громче. Дождь опустился на землю ледяной серой завесой. Она увидела три узких могилы. Из лесу на нее смотрело белое лицо…
Кэролин распахнула глаза. Угли, словно красные глаза, мерцали в темноте.
Вспомнив свой эротический сон, женщина задумалась, но тут же вздрогнула, когда у нее в голове четко промелькнуло его мрачное окончание. Как странно — на столе не горит лампа. Почему она так крепко уснула среди бела дня?
Встав на ноги, Кэролин направилась посмотреть на тесто. Пока она спала, тесто поднялось и накрыло собою часть лампы.
— Лиза! Óна! — крикнула женщина.
В кухне было вовсе не так темно, как ей показалось сначала. Еще стоял день, но небо было темным. Выйдя на веранду, Кэролин взяла там свою шаль, накинула ее на плечи и связала концы за спиной, чтобы она не свалилась с нее на резком ветру.
Закрыв за собой дверь, женщина осторожно спустилась с крыльца. Лошади нигде не было. Кэролин взглянула на вымощенную камнем дорогу, пролегающую через луг. Не задумываясь, она направилась туда, где раньше располагалась приемная отца.
Там в прежние времена было очень хорошо. В одной комнате отец осматривал больных и делал хирургические операции — те, что позволяло его умение и неразвитая медицина.
Кэролин вспомнила, что однажды наблюдала за операцией в окно: она была одновременно и испугана и восхищена уверенными действиями отца.
В другой комнате был кабинет отца. Полки там были заставлены книгами, купленными в Глазго, Вене и Нью-Йорке. Джон обычно занимался там. Под кабинетом был подвал, в котором Раснер и ее отец обычно работали по ночам…
Вдруг ветер стал еще холоднее. Кэролин вспомнила, как наблюдала из окна спальни за пожаром в приемной. Обернувшись, она поглядела на молчаливый каменный дом с темными окнами. Женщина словно вновь ощутила, как дрожит в материнских руках, прислушиваясь к шуму снаружи.
Когда вопли и насмешки стихли, Кэролин с матерью осторожно спустились вниз и скрылись в темноте, убегая по той самой тропе, что вела к хижине Раснера.
Кэролин медленно обошла вокруг ямы, оставшейся на месте приемной, вспоминая свои ночные кошмары и их безумное бегство. Лестница, состоящая из полустертых каменных ступеней, вела вниз, в сырую темноту, откуда поднималась одинокая труба. Ей ужасно захотелось спуститься вниз, но она знала, что не найдет там ничего, кроме камней — обломков от того, что раньше было приемной.
Не в силах совладать с собой, Кэролин побрела по дорожке, ведущей в лес. Она знала, что разыщет Лизу в хижине Óны, и намеревалась сказать девушке пару нелестных слов.
ГЛАВА 7
С каждым шагом Кэролин все больше сомневалась в своей решимости добраться до хижины Óны. Ей надо было вернуться назад, потому что бродить в одиночестве по пустынному лесу было сущей глупостью. Но она продолжала идти, опираясь на костыль и сопротивляясь резкому ветру, рвущему на ней шаль. Кэролин то и дело подхватывала трепещущие на ветру юбки и едва удерживала в руках костыль. Женщина надеялась, что сумеет добраться до хижины Óны до того, как стемнеет.
Несмотря на усталость и раздражение, она вспоминала ту ночь, когда они убегали из Тимберхилла. Она была вынуждена оставить свою маму и в одиночестве искать отца. И теперь она вдруг поняла, что идет той самой дорогой.
Когда рука и плечо начинали болеть, она останавливалась отдохнуть. А потом, увидев, что дорога сворачивает в гору, поняла, что свернула не в том месте.
Хоть ей и было трудно взобраться на гору, Кэролин была вознаграждена тем, что с вершины холма смогла увидеть весь лес. Когда она уже была готова направиться к деревне, расположенной на востоке, Кэролин внезапно учуяла запах дыма и услыхала какой-то стук.