Вайлдмен кинул ей свой темный плащ:
— Сейчас холодно. Возвращайся назад тем же путем, только не заходи в деревню. Если они узнают, что ты провела ночь здесь, то… забросают тебя камнями.
Кэролин недоверчиво пожала плечами.
— Но не хочешь же ты, чтобы я… Хорошо, хорошо… — торопливо добавила она, увидев, каким нетерпением горят его безумные глаза.
Не успела она выйти, как он схватил ее за плечи и заглянул прямо в глаза. А потом поцеловал. На этот раз его губы были твердыми и холодными, женщина почувствовала лишь боль. Он целовал ее, не испытывая страсти. Словно был доволен тем, что она уходит.
Вайлдмен подтолкнул Кэролин к двери, раздраженно взглянув на нее, когда она шагнула в сторону, чтобы взять свой костыль. Выйдя из дому, женщина заставила себя не оборачиваться; она лишь услышала, как за ее спиной хлопнула дверь и лязгнул замок.
По сумрачному небу плыла гряда легких облаков. Ветки деревьев и трава были покрыты сверкающим инеем. После хмурой ночи утро вдруг оказалось светлым и приятным, у Кэролин было такое чувство, словно она попала в чудесную, серебристо-жемчужную страну снов.
Спускаясь вниз по склону горы, Кэролин думала о том, что с нею произошло. В родных местах ей пришлось столкнуться с предрассудками, необоснованными страхами. Простые люди пребывали в дремучем невежестве. Какая глупость! Ей захотелось оказаться подальше от этих мест!
Когда Кэролин брела по дороге в Тимберхилл, у нее вдруг возникло чувство, что кто-то постоянно смотрит на нее. Опавшие листья уже не были золотистыми; они потемнели, женщина то и дело спотыкалась о них, будто кто-то нарочно засыпал ими дорогу. Почему же так случилось, что она приехала в Тимберхилл только для того, чтобы узнать, что ее отца обвиняли в убийстве? Почему решила, что сможет опровергнуть эти обвинения?
Кэролин остановилась, чтобы подуть на озябшие руки.
— А что, если… — громко проговорила она.
Собственный равнодушный голос напугал ее.
Не было ничего удивительного в том, что человек ошибался. Что, если и ее отец совершил ошибку? Может, в глубине души она подозревала это, поэтому и решила вернуться в Тимберхилл, чтобы все выяснить?
Больше часа брела женщина по дороге, то и дело останавливаясь, чтобы передохнуть. Когда она дошла наконец до луга в Тимберхилле, ее тело содрогалось от холода и страха. Ноги Кэролин заледенели, голова кружилась.
Каменный дом, выглядывавший из-за деревьев, казался мрачным и неприветливым в слабом солнечном свете. В окнах не было света, из трубы не поднимался вверх дым.
Кэролин встревожилась. Тяжело дыша, она проклинала свою ногу. Что, если с Лизой что-то случилось!
Дом казался ей таким враждебным, что Кэролин усомнилась в том, что сможет провести в нем еще хотя бы час. Ей захотелось к себе, в Филадельфию, захотелось лечь в теплую постель, зайти в свою уютную гостиную, чтобы там встретить, поцеловать дорогого терпеливого Эвана. И выйти наконец за него замуж.
Ох, Эван! Как глупо с ее стороны было уезжать от него. Кэролин стерла ладонью покатившиеся из глаз слезы. Какие бесстыжие мысли витали у нее в голове, когда она лежала в лачуге Вайлдмена!
Не важно, привиделось ей, что дикарь овладел ею, или это было на самом деле. Никуда не деться от того, что этот человек привлекал ее. Может, он сумел околдовать ее?
Теперь, при свете дня, она вынуждена была признаться себе, что хотела, чтобы он взял ее. Какой позор!
Неужели она сходила с ума? Неужто она так истосковалась по мужскому вниманию, что жаждала ласк любого мужчины? Но если так оно и есть, то ей надо скорее возвращаться к Эвану и немедленно выходить за него!
Едва не разрыдавшись в голос, Кэролин прошла мимо одинокой трубы, поднимающейся из земли. Отворив дверь в дом, она увидела, что Лизы там нет. Она позвала девушку, но ее крики лишь отозвались эхом в пустынных комнатах.
Угли в очаге давно остыли и намокли от дождя, проникающего в камин через трубу. Ее постель была в том виде, в каком она ее оставила. Каша в кастрюльке застыла.
Кэролин добрела до передней двери и рывком распахнула ее. Ее взору предстали ряды голых деревьев, последние листья с которых облетели за ночь. Женщина вышла на крыльцо. Ей так хотелось запрячь поскорее лошадь и уехать отсюда, но лошади не было.
Ветер захлопнул дверь у нее за спиной. Вздрогнув, Кэролин обернулась.
На ржавом гвозде висел омерзительный пук перьев и обрывки меха, с которых стекала кровь. Женщина в ужасе закричала.
Огромным усилием воли она заставила себя еще раз взглянуть на кровавое месиво. Надо понимать, это предупреждение. Какой ужасный, жестокий способ выгнать ее!
Но вместо того, чтобы испугаться, Кэролин почувствовала, что сгорает от ярости. Как посмели эти подонки так поступить?! Как осмелились они выгнать из дому ее любимого отца, всеми уважаемого человека?! Какое имели право лишать крова ее милую хрупкую маму, для которой бегство из дому закончилось смертью?! Кто сказал, что отец совершил ошибку?!
Гнев охватил все ее существо. Этот гнев долгие годы дремал в ней и теперь вырвался наружу. Она даст им отпор! Будет сражаться со всеми! Она докажет им, что отец был невиновен, а они — просто невежественные идиоты! Вот зачем она приехала в Тимберхилл!
Сорвав окровавленные перья и мех с двери, Кэролин забросила их в траву.
Закоченевшая, в отвратительном настроении, Кэролин лежала у очага, как вдруг снаружи раздались шаги. С трудом встав на ноги, женщина схватила со стола ружье. Если это явились те люди, что угрожают ей, она сумеет достойно их встретить.
Кто-то робко постучал в переднюю дверь.
— Миз Клур! — раздался голос Лизы.
Девушка проскользнула в полуоткрытую дверь и прошла в холл.
— Вы ведь ничего не расскажете папочке, правда? — вскричала она, падая перед хозяйкой на колени. — Пожалуйста, не говорите ему, что меня не было целую ночь. Я больше так не поступлю. Могу поклясться на чем угодно!
Кэролин недоуменно погладила девушку по голове:
— Тише, Лиза. Вставай. Так где ты была целую ночь? Ты ушла с Ноа? Я думала, ты вернешься. — Женщина предпочла не говорить о том, что тоже не ночевала в Тимберхилле.
— Миз Клур, эта ночь должна была быть ужасной. Ноа… он увел меня в хижину своей матери… — Негритянка судорожно вцепилась пальцами в собственную юбку и отвела в сторону лукавый взор.
Кэролин указала девушке на дверь, чтобы та закрыла ее: сильно сквозило.
Затворив дверь, Лиза повернулась к хозяйке, лицо ее было радостным.
— А вы ели, миз Клур? Ой, да у вас вся юбка грязная! Вы что, гуляли? Надо же, огонь-то погас! Не можете вы без меня обходиться!
— А Óна была с вами?
— Нет, мэм. Я ее не видела.
Тяжело вздохнув, Кэролин подумала, что, пожалуй, это Óна могла повесить на ее дверь окровавленные перья. Интересно, а вилку в яблоко тоже она воткнула?
— Давайте-ка посмотрим, миз, что я смогу приготовить вам на завтрак. Кстати, я сама ужасно голодна. Óна сегодня не придет. Она говорила, что ей нужно куда-то пойти.
— Мне показалось, ты сказала, что ее с вами не было?
— Нет, мэм, до рассвета не было, — пожала плечами негритянка. — Я бы хотела вернуться домой, вот только… — Лиза схватила Кэролин за руку. — Вот только я теперь не могу уехать от Ноа.
— Господи! — выдохнула женщина, опускаясь на скамью. — Я себе представляю, как к этому отнесется твой отец. Неужели ты хочешь забеременеть до замужества?
— Но… миз Клур, Ноа — хороший человек! Он женится на мне! Он сказал, что спросит сегодня свою маму!
— Меня бы тоже неплохо спросить. Я в ответе за тебя перед твоим отцом.
У Лизы был такой невинный вид, что Кэролин лишь покачала головой, а затем слабо улыбнулась, дрожа от холода:
— Я уверена, что Ноа — хороший парень…
Если Лиза и заметила пятна крови на крыльце, которые Кэролин безуспешно пыталась оттереть, то она не сказала о них ни слова. Остаток дня она без устали хлопотала по дому, стараясь угодить хозяйке.
Óна не пришла ни днем, ни вечером. Зато появился Ноа — чтобы вставить стекла в окна нижнего этажа.