В ее голове эхом отозвались слова: «Скажи нам, он убил ее?»
Кэролин вздрогнула, раздумывая о том, мог ли отец и в самом деле совершить ошибку. Конечно, он не мог знать анатомии горла, ведь врачам разрешали вскрывать только тела повешенных преступников. И, разумеется, таких трупов не было в заброшенной Юдоксии. Он черпал знания только из книг да лекций, но этого явно было недостаточно.
Почувствовав себя всеми брошенной и одинокой, Кэролин взобралась в свой фургон. Она ехала по Юдоксии, погрузившись в глубокую задумчивость. А когда лошадь остановилась, женщина подняла голову и увидела перед собой красный кирпичный домик. Надпись на воротах гласила: «Раснер».
Град сменился снегом, который теперь засыпал газоны и дорожки. Небо все темнело, похоже, снегопад усиливался.
Даже сама мысль о том, что отец довел кого-то до смерти, приводила Кэролин в ужас. Не стоило ли ей немедленно вернуться в Тимберхилл, собрать пожитки и отправиться в Филадельфию — ведь она теперь знала, в чем обвиняли отца?
Не решив еще, куда поехать и что делать, Кэролин увидела, что дверь красного дома отворилась. Навстречу ей вышла хрупкая молодая женщина с распущенными каштановыми волосами, в голубом платье. Она дружески улыбалась.
Кэролин была до того расстроена, что не удержалась от того, чтобы заговорить с единственным человеком в Юдоксии, который не разучился улыбаться.
— Простите, пожалуйста, меня за непрошеное вторжение, — устало промолвила Кэролин.
— Таинственная, прекрасная женщина! — воскликнула Элен, помогая Кэролин спуститься с фургона. — Проходите в дом, Кэролин, согрейтесь. Простите за то, что не нанесла вам визит, но я не могу оставить отца, а если делаю это, то потом с месяц раскаиваюсь в содеянном. Зачем вы приехали сюда? Погодите-ка, я посмотрю, как там папа. Наверняка он захочет взглянуть на вас. Когда я сказала ему, что одна из Адамсов вернулась в Тимберхилл, он разразился проклятиями, но он всего лишь старый дурак. Так что не обижайтесь.
Кэролин была удивлена словами Элен.
— Вы даже не представляете себе, как я рада увидеть хоть одно приветливое лицо! — промолвила Кэролин, проходя в гостиную. Наконец-то она почувствовала себя человеком.
— Местные люди такие… тупые, не так ли? Мы живем в этом захолустье, населенном сплошными старыми идиотами. На мельнице делать нечего, поэтому вся молодежь разъехалась. Вот и остались здесь одни старики, которые лишь свое прошлое вспоминают, да те, кто о них заботится — вроде меня. Усаживайтесь поудобнее. Я через минуту приду.
Элен выбежала из гостиной.
Несмотря на поверье о том, что не следует греться у чужого очага, Кэролин с наслаждением протянула ноги к огню. Она сидела на продавленном диване, от души радуясь гостеприимству Элен.
Вскоре Элен вернулась, держа в руках поднос с чаем и кленовым сиропом. Кэролин с удовольствием отпила чаю, довольная, что может не опасаться наркотика, который добавляла ей в чай Óна.
Не рассказывая Элен ничего о тех странных вещах, что происходили с ней в Тимберхилле, Кэролин радовалась, что может просто потолковать с радушной хозяйкой. Элен без умолку болтала, выкладывая гостье все местные сплетни.
Но вот Элен замолчала, а потом, наклонившись к Кэролин, тихо спросила:
— Мне кажется, у вас какие-то неприятности, Кэролин. Чем я могу вам помочь?
— Да-а… — нерешительно протянула гостья. — Дело в том, что я приехала в Тимберхилл, чтобы хоть как-то утешиться после смерти мужа… ну и, конечно, переждать эпидемию, которая охватила город. И вдруг я оказалась в полной… изоляции, предоставленная самой себе. Я стала такой… неуверенной… происходят какие-то глупости. Я только что узнала кое-что о том, почему мой отец уехал отсюда, — оказывается, дело в эпидемии дифтерита, которая была шестнадцать лет назад. Вы помните что-нибудь об эпидемии?
— Я помню только то, что мой брат Джон делал все возможное… а когда все было кончено, ваша семья уехала. Умерло более половины деревенских детей. Джон куда-то делся, и я больше его не видела. А я осталась ухаживать за отцом. Впрочем, я всегда ходила за ним, мне это было совсем нетрудно, но я так любила Джона. Я ужасно себя чувствовала, когда нам принесли весть о его смерти на войне.
— Но вы пережили эпидемию, — промолвила Кэролин. — Может, мой отец лечил вас?
— Нет, по-моему, за мной ухаживал Джон.
— А у вас… нет ли у вас такого же шрама на шее, как у меня? — спросила Кэролин, оттягивая вниз свой воротник и показывая шрам.
— Нет, мой брат не стал бы пускать мне кровь! Во всяком случае, я легко переносила болезнь. Господи, Кэролин, стоит ли нам говорить об этих печальных вещах? Я до сих пор переживаю смерть брата.
— Я тоже, — согласилась с ней Кэролин, заинтересованная тем, что разрез гортани Элен приняла за кровопускание. — А что вы скажете о моей кузине? — сменила она тему разговора.
— Конечно, нехорошо говорить об Эннети у нее за спиной, потому что она, как и я, заботится о старой матери, которую терзают горькие воспоминания. Но Эннети ужасно религиозная! Она действует мне на нервы. Вечно пристает ко мне, чтобы я молилась вместе с ней… — Элен лукаво усмехнулась. — Честно говоря, я предпочла бы уехать в Гендерсон, чтобы встретить там мужчину, который ищет сильную, терпеливую жену.
— Да уж, вы действительно терпеливая, раз отвечали на мои бессмысленные вопросы, — промолвила Кэролин, силясь подняться. — Мне надо идти: меня уже предупредили, чтобы я не ездила одна в темноте. Впрочем, думаю, мне не грозит ничего страшнее рытвины на дороге, но… — Женщина поежилась, вспоминая высокого, бледного человека в кустах.
Элен встревожилась:
— Кто это предупреждал вас? В нашем лесу вполне безопасно, бояться нужно лишь болезней да глупостей здешних идиотов.
Несмотря на мрачные мысли, Кэролин рассмеялась:
— Думаю, вы слышали о дикаре.
— Господи, что за ерунда! Это все сказки для детей! Уверена, что вы не верите в его существование!
— Я встречала его, — промолвила Кэролин, заливаясь краской.
— Не представляю себе, что это возможно. Вы шутите! Кэролин, дорогая, вы не только сломали себе ногу! Похоже, из-за одиночества у вас повредился рассудок!
Кэролин улыбнулась:
— И все же я… встречала его… однажды… я уверена. И со мной происходят такие странные вещи… как будто кто-то хочет, чтобы я поскорее уехала отсюда. Но, с другой стороны, похоже, некто добивается того, чтобы я подольше задержалась здесь. Представляю, как нелепо все это звучит. Но теперь, когда я знаю, почему местные жители ополчились против моего отца…
— Простите меня, Кэролин, но многие тут считают, что ваш отец… ускорял смерть несчастных… — Элен побледнела. — А некоторые даже договариваются до того, что он убивал бедных детей.
Кэролин затошнило.
— Понятно, — медленно проговорила она. — Не знаю, как я могла бы повлиять на эти сплетни… До сих пор методы лечения моего отца считаются правильными. Он спасал людей, научил моего покойного мужа лечить и спасать больных… Впрочем, похоже, это не остановит сплетников. Мой отец был великим хирургом! Если дети и умирали, то лишь потому, что его не позвали к ним или позвали слишком поздно.
— Может, со временем все уляжется, — успокаивала ее Элен. — Не думайте об этом. Все уже в прошлом. — Элен проводила Кэролин до дверей и заботливо укутала ее в плащ. — И вам не вернуть умерших.
Кэролин вздохнула:
— Да, похоже, мне надо прекратить поиски. Признаюсь, я весьма разочарована, и мне было бы даже легче, если бы мне просто сообщили, что отца обвиняют в этих смертях.
— Мои соседи настолько полны предрассудков, что скорее будут бубнить молитвы или строчить какие-нибудь заклинания, чем позволят человеку лечить детей неизвестными способами. А о вас они сплетничают, потому что это просто развлекает их. Вот такие мы нужные люди!