Кэролин опустилась на верхнюю ступеньку — она слишком устала, чтобы удержаться на ногах, и думала лишь о том, как бы убежать из дому с мертвым ребенком. А потом ей надо будет хотя бы с виду упорядочить свою жизнь. Ее тело била такая сильная дрожь, что Кэролин едва смогла встать на ноги и спуститься вниз.
Лиза и дети спали у очага. Оставив мокрые вещи Фанни на столе, женщина сняла с крючка черный плащ Вайлдмена. Она была в ужасе, осознавая, что не сможет далеко уйти от дома по глубокому снегу.
Подумав, Кэролин отыскала чайник Óны и налила себе из него чаю. Пригубив холодного напитка, она ощутила во рту привычный привкус горечи, но быстро забыла его, так как по всему ее телу разливалось приятное тепло, согревающее ее уставшие члены. Что это было — полынь, морфий, паслен?.. Впрочем, это уже не интересовало Кэролин Клур.
Прихватив с собой костыль, женщина выскользнула из дому. Небо было ясным, месяц освещал луг таинственным светом. Кэролин едва могла передвигаться по снегу.
Лучше всего было бы похоронить ребенка в яме, оставшейся на месте приемной. Конечно, зарывать ребенка там, где все было разрушено ненавистью, казалось женщине кощунством, но если она хотела в целости и сохранности вернуться домой, то иного выхода не было.
Осторожно спускаясь вниз по ступеням, Кэролин шагнула в холодную тьму. Споткнувшись, она увидела перед собой небольшое углубление около очага. Земля еще не промерзла здесь, и Кэролин принялась рыть крохотную могилу.
ГЛАВА 12
Мрачно завывая, ветер сгибал промерзшие ветви деревьев и гонял по погребу высохшие листья.
Сообщить Фанни и Сайлесу о мертвом ребенке — значит признаться в том, что она не справилась с делом, за которое взялась, снова и снова повторяла себе Кэролин, копая землю. Опасаясь, что кто-нибудь увидит ее здесь, женщина торопливо рыла могилку.
Как она сможет жить с таким камнем на душе? Тело младенца уже остыло к этому времени. Сердце Кэролин тревожно стучало, когда она говорила себе, что совершает большую глупость. Женщина горячо молилась, прося Господа простить и понять ее.
Опустив завернутый в шаль трупик в могилу, Кэролин принялась засыпать ее землей, используя для этого какую-то деревяшку, которая раньше, похоже, была частью стула.
Разрывая землю, Кэролин обнаружила несколько медицинских инструментов — возможно, они упали со стола при пожаре. Она опять в ужасе вспомнила ту чудовищную ночь. Интересно, что еще можно обнаружить здесь среди мусора и земли?
Испытывая желание поскорее забыть о том, что привело ее сюда, женщина огляделась вокруг, ища, чем бы отметить место, где закопан ребенок.
«Господи!» — тут же испугалась Кэролин. О чем только она думала?! Могилу нельзя отмечать. Опустившись на землю, она задумалась о содеянном, моля Бога о снисхождении.
Сидя на полу, Кэролин озиралась вокруг. В углу подвала она заметила гору обломанных балок, на которые раньше не обращала внимания. Встав на ноги, она решила осмотреть их.
Под деревянными обломками Кэролин увидела то, что на первый взгляд показалось ей обгоревшим столом, но при ближайшем рассмотрении оказалось столешницей письменного стола ее отца. А на ней, придавленная мусором, лежала какая-то медицинская книга.
Внимательно осмотрев стол, женщина обнаружила, что обгорела лишь нижняя часть стола, левый ящик почти провалился в землю. Кэролин постаралась вытащить его и, перемазавшись сажей и грязью, в конце концов чуть сдвинула его с места. Она вскрикнула от удивления, когда обнаружила целую стопку тетрадей отца, каждая толщиной в полдюйма. Твердые переплеты от времени и влаги стали мягкими, как тесто.
Кэролин взяла одну тетрадь, но та стала рассыпаться у нее в руках. Ей не верилось, что у отца было еще так много тетрадей с записями. Видимо, убегая из Тимберхилла, он не смог взять с собой всего, чем так дорожил.
Вторая тетрадь тоже была в плачевном состоянии, но женщине удалось вытащить ее из стопки, не испортив. Кэролин открыла обложку, но страницы слиплись, и их невозможно было отделить друг от друга.
Третья тетрадь сохранилась лучше. Во всяком случае, женщина смогла засунуть ее под плащ — она надеялась прочесть ее позднее.
Две последние тетради вытащить из ящика не удалось. Кэролин было больно думать о том, что бесценные заметки ее отца утрачены навсегда.
И тут, вздрогнув, она вспомнила, зачем пришла сюда в столь неурочный час. Она оглянулась по сторонам, желая убедиться, что никто не подглядывает за нею. Присыпав все снежком, женщина стала подниматься вверх по скользким ступенькам. Словно в ответ на ее молитвы, пошел сильный снег. Теперь все ее следы и разрытая в погребе земля к утру будут занесены толстым белым покрывалом.
Поднявшись наверх, Кэролин еще раз осмотрелась. Ей никак не удавалось отделаться от неприятного чувства — женщине казалось, что кто-то наблюдает за нею.
Ее юбки были влажными от снега, а ноги и руки закоченели, когда она направилась к дому. Что она скажет Сайлесу, если тот спросит, где она была? Кэролин подумала, что можно будет сочинить историю о том, как она ходила к Óне, чтобы попросить ту помочь им, но тут же отказалась от этой затеи: она бы не смогла далеко уйти по сугробам.
Ветер гнал вихри снега над лугом. Наклонив голову, чтобы уберечь глаза от колючих снежинок, Кэролин заметила какое-то движение в синеватой тьме леса. Приглядевшись, она увидела человека, который не сводил с нее глаз.
Его длинные волосы развевались на ветру. Его глаза были такими же мрачными, как ее мысли. Как само воплощение зла, как очарованный принц, наблюдал за ней Вайлдмен из леса!
Первой мыслью Кэролин было броситься к дому, но Вайлдмен вышел из-за деревьев и поманил ее к себе.
Кэролин отрицательно покачала головой.
— Я должна вернуться! — крикнула она.
Словно не слыша ее крика, Вайлдмен подошел к ней, отбросил ее костыль в сторону и резко спросил:
— Что ты делаешь?
Кэролин испугалась, будто зашла на чужую территорию.
— М-мой деверь приехал, — пролепетала она, запинаясь. Кэролин понимала, что должна солгать дикарю, но боялась, что он уже знает правду. — Его жена недавно родила. Я… я ходила за помощью. — Ее ложь звучала неестественно. — У Óны наверняка есть что-то от кровотечения, но я не могу идти по снегу.
Подняв на него глаза, женщина осознала, что не в состоянии скрыть своих чувств к Вайлдмену. Как будто он очаровал ее, околдовал своим таинственным напитком, своими посулами запретной любви.
Вайлдмен шагнул ближе к Кэролин и убрал с ее лица прядь влажных волос.
— Почему ты так напугана? — Он заглянул ей в глаза, словно проникая в ее мысли. А затем очень-очень медленно наклонился к ней, не сводя с нее взгляда. Его холодные губы прижались к ее губам…
Желание пронзило Кэролин, но ей стало еще страшнее. Она ведь не хотела этого, не так ли?
Его язык неторопливо проник в теплую сладость ее рта. Женщина почувствовала, что слабеет, была не в силах сопротивляться, ее тело изнывало по его прикосновениям. Форрест никогда не целовал ее так! Да и у Эвана не было возможности подарить ей такой поцелуй!
Вайлдмен медленно прижимал ее к себе, запустив руки под плащ Кэролин, который тут же соскользнул с ее плеч. Женщина так и стояла на холодном ветру, прижимая к груди драгоценную тетрадь отца.
Казалось, она не чувствует холода: хотя ее трясло от ледяного ветра, внутри разгорался огонь страсти.
Но когда она захотела ответить на его поцелуй, Вайлдмен отпрянул от нее, однако потом вновь впился в ее губы с неистовством страсти. Женщина поняла, что он не хотел, чтобы она отвечала на его ласки.
— Подожди меня, — наконец прошептал он, отступая назад.
— Но почему?.. Почему я должна ждать? — Она протянула к нему руку. — Чего?
Вайлдмен повернулся к Кэролин, пригвоздив ее к месту взглядом:
— Когда придет время, я приду за тобой. Мы будем вместе. А до тех пор забудь, что видела меня здесь. Если ты станешь с кем-то говорить обо мне, то причинишь вред и мне и себе.
Кэролин покачала головой:
— Ты ошибаешься, если думаешь, что местные жители ненавидят тебя.