А затем, подняв руку, он одним ударом сшиб Óну с ног. Прижав ее к полу точно так же, как только что прижимал Кэролин, Джон сунул руку ей за корсаж и вытащил оттуда длинный железный ключ на шнурке. Дернув, он сорвал шнурок с шеи негритянки.
Подняв Кэролин, словно та была невесомой тряпичной куклой, он толкнул ее к двери. Молодая женщина полетела головой вперед, не в силах удержать равновесие. Джон снова поднял ее и потащил за собой в темный лес. Зубы его были крепко стиснуты, глаза смотрели куда-то вдаль.
— Джон, пожалуйста, отпусти меня, мне нехорошо! — взмолилась Кэролин.
Он продолжал идти вперед, не обращая внимания на ее мольбы.
Кэролин пришла в себя, почувствовав запах дыма. Открыв глаза, она увидела большие окна, темнеющие на каменной стене. Серый дым поднимался в ночное небо. Все вокруг было освещено слабым желтоватым светом.
Она лежала на земле. Недалеко от нее Джон возился с замком двустворчатых дверей, ведущих в подвал Тимберхилла. Вскоре тяжелые дубовые двери плавно распахнулись на хорошо смазанных петлях. Джон спустился на несколько ступеней, ведущих в кромешную тьму.
Первой мыслью Кэролин было подняться на ноги и сделать попытку к бегству. Женщина с трудом подняла руку, но та бессильно упала на мокрую траву. Ей пришло в голову позвать на помощь.
— Эван! Эван! — едва слышно прошептала она.
Даже страх ее был каким-то слабым и, казалось, таял, как ночной туман.
Вайлдмен поднялся вверх. Похоже, он ухмылялся.
— Тут никого нет, — заявил он. — Никто не услышит тебя. Все ушли. Пойдем со мной вниз, Кэролин. Настала пора тебе узнать, почему все думают, что в Тимберхилле живут привидения.
Джон потащил женщину вниз, а затем прислонил к каменной колонне, поддерживающей крыльцо первого этажа. Стены в подвале были каменными, низкий потолок перечеркивался балочными перекрытиями. Подвал был разделен на несколько секций. Воздух был спертым, все вокруг серело от густой паутины.
Рядом с тем местом, где стояла Кэролин, была небольшая комнатенка, освещенная слабым сиянием свечи. Привыкнув к темноте, Вайлдмен закрыл тяжелые двери и повел Кэролин в освещенную комнату.
В комнате, кроме грубого деревянного стола да круглого отверстия диаметром фута в четыре, расположенного в самой середине, ничего не было. Отверстие было накрыто крышкой.
Джон медленно обошел комнату, зажигая огарки свечей, стоящие повсюду, от одной свечи, которая до этого освещала помещение. Затем он повернулся к Кэролин и посмотрел на нее своими бесцветными глазами.
— Когда я жил в лесу со своей матерью, мне больше ничего не было нужно, — проговорил он. — Я заботился о ней. А потом, через десять лет, из города вернулся отец, и я старался принять его. Как и ребенка, которого они ждали, — мою сестру Элен. Но когда мать умерла от родов — из-за человека, который бросил нас… Я был сломлен горем. И решил пойти к твоему отцу помощником, чтобы выучиться всему тому, что могло бы спасти мать. Я надеялся, что если буду спасать других людей, то смогу вновь обрести душевное спокойствие.
— Да-а-а… — тихо протянула Кэролин, стараясь не потерять сознание.
— Но у меня не больно-то все получалось. Воспоминания не давали покоя. Лишь морфий помогал скрасить горе. И лишь Последователи Óны могли помочь мне утолить жажду мщения. Впрочем, их предводителем я стал гораздо позднее, — зловеще прошептал он.
Комната теперь была освещена ярким желтоватым светом. Вайлдмен снял свой меховой плащ, обнажив широкую мускулистую грудь. Его голос поднялся от зазвучавшей в нем силы.
— Все эти долгие годы я служил Óне и ее господину сатане. Много раз я мстил, каждый раз притворяясь, что мщу твоему отцу. Я делал то, что заставляла меня Óна, — приносил невинных в жертву дьяволу. А теперь настало время освободиться. Я больше не ее раб. Я должен избавиться от власти Óны. Сегодня я обрету свободу. — Джон холодно улыбнулся. — И ты, Кэролин, поможешь мне.
— Нет, — прошептала женщина, не понимая, что он имеет в виду.
— Поможешь. Потому что отныне принадлежишь нам. Ты совершила большую глупость, вернувшись сюда. Я пытался предупредить тебя. Какая-то часть моего существа еще помнит то давнее время, когда… — Вайлдмен помотал головой, стараясь изгнать из головы воспоминания о тех днях, когда она любила его. — Зачем ты вернулась?
— Я хотела найти тайный дневник моего отца. — Женщина тяжело вздохнула, не в силах держать глаза открытыми.
Подбежав к ней, Джон наотмашь ударил Кэролин по лицу и с яростью швырнул ее на грязный пол.
Она почувствовала привкус крови на губах.
А затем он развел ее руки в стороны и принялся стаскивать с нее одежду. Его прикосновения были резкими и грубыми. Она не могла остановить дикаря. У Кэролин было такое чувство, что все происходит во сне, когда хочется крикнуть или побежать, а сил на это нет. Ей оставалось лишь бессильно лежать на полу и ждать, что будет дальше.
— Твой отец… — процедил он сквозь зубы, брызгая слюной. — Дневник твоего отца! На нем лежит вечное проклятие дьявола! — Рука Джона сжала горло Кэролин. — Я был с твоим папашей в ту ночь, когда его изгнали отсюда. Он настаивал, чтобы я остался. Моя сестра, как и ты, болела, и Орион заявил, что есть способ, который поможет нам узнать, как можно вылечить это ужасное заболевание и спасти тех, кого мы любим.
На страх у Кэролин уже не осталось сил. В тихом ужасе она слушала резкий голос Джона Раснера.
— Меня вынудили стоять рядом с твоим отцом и смотреть, как он вскрывает тело молодой девушки. Когда он покончил со вскрытием, то тут же бросился к своей тетрадочке — чтобы записать все об этом ужасном действе, как он всегда поступал! Орион сказал мне: «Джон, принеси-ка мне тетрадь, что спрятана под ящиком стола». Прежде я не видел этой тетради, но, поискав, нашел ее и принес твоему папаше. Я уважал его. — В голосе Джона звучало презрение.
Кэролин чувствовала, что сознание вот-вот покинет ее.
— Я был в ужасе, я обезумел, узнав, что он сделал! — продолжал Вайлдмен. — Мне был нужен морфий. Я принял дозу, а затем случайно — случайно! — открыл тетрадь. Эту чертову тетрадь! Он как раз заворачивал тело. Орион узнал все, что хотел. И я начал читать… Я… Мне-то казалось, что я все о нем знаю, но вдруг на глаза мне попалось описание точно такого же вскрытия, какое мы только что провели. Я взглянул на дату. И понял… — Джон застонал, словно испытывал страшную боль. — Я не знал, что делать! Тут пришел тот дурачок, что выкапывал твоему папаше трупы, — тело, оскверненное твоим «уважаемым» отцом, пора было возвращать на кладбище. Я понял, что Орион постоянно ворует и вскрывает трупы. Я пытался понять его, н-но он… он предал меня, он осквернил мою святыню!
— Но как иначе врач может…
— Учиться на моей матери?! — Подняв Кэролин на ноги, Джон яростно встряхнул ее. — Сделать то, что он сделал с моей матерью?! Он предал память о ней! От ярости я обезумел! Я бы, конечно, убил его тогда, но он сбежал! Я поджег его приемную и скрылся. А когда Орион разыскал меня и стал умолять, чтобы я объяснил остальным, что мы делали с телом… — Раснер угрюмо усмехнулся. — …Я солгал. Я сказал им, что это он убил девушку. Это был первый шаг в деле моей мести. Потом я ушел, но быстро вернулся. Óна к тому времени уже втянула меня в свои делишки, и я не мог ей противиться, к тому же она умела доставать морфий, без которого я был не в состоянии жить. В благодарность я согласился стать во главе Последователей и стать олицетворением ее деда, в чем я поклялся перед алтарем сатане. С того самого дня я проклял Ориона Адамса. Я знал, что в отместку этому человеку в один прекрасный день сделаю с тобой то же самое, что он посмел сделать с моей матерью.
Все поплыло перед глазами Кэролин, тело ее сотрясала дрожь. Когда Джон отпустил ее, она как мешок рухнула на пол. А потом она почувствовала, что он дотронулся до ее лодыжек. Он связывал ее, вот только Кэролин не понимала зачем. Женщина опять попыталась вырваться, но, хоть и была в сознании, не могла даже пошевелиться.
Вскоре Вайлдмен, глаза которого побелели от злости, — склонился над нею.
— Я продолжил свою месть, — тихо проговорил Джон. — Когда они пришли и спросили меня, не убивал ли он Катарину, спросили, не сделал ли он это для того, чтобы изучать ее тело… ну-у… для того, чтобы спасти тебя, — злобно пояснил безумец, — я сказал «да». Да! — выкрикнул он.