Час от часу не легче. Эланна поежилась.
– Я всегда считала его честным человеком. Правда, себя тоже.
– Ты и есть честный человек.
– Была. – Она закрыла рукой глаза. – Несмотря на недовольство Элизабет, я ехала сегодня сюда с намерением все сразу рассказать Митчу. Я думала, что лучше с первой же встречи внести в наши отношения ясность.
До Джонаса вдруг дошло, что до этого момента он еще в полной мере не осознал, что такое страх. Удержать ее при себе. Удержать во что бы то ни стало. Но он знал, насколько кратковременны остановки заблудившегося поезда, на который они попали. И довольствовался тем, что ласково играл прядями ее волос.
– Но?..
– Но сейчас, увидев Митча, поговорив с ним, я начала понимать, что ничего в этом деле не может быть простым и прямолинейным.
Джонас слышал, как дрожит у нее от волнения голос. Неимоверным усилием воли он призвал себя к благоразумию. Потерпи, приятель. Пока.
– Тебе, конечно, не легко, – согласился он. – Но ты стойкая леди. Сможешь через это пройти. – И когда она отвела взгляд в сторону, он коснулся пальцами ее подбородка. – Мы пройдем вместе.
Джонас как скала, мелькнула у нее мысль. И сейчас ей нужна именно скала. Только Эланна подумала, как ей повезло, что у нее есть Джонас, как тут же перехватила его долгий проницательный взгляд. Да, он видит все, чем переполнена ее душа.
– Я понимаю, Эланна, как ты расстроена, – сказал он. – И чего бы мне больше всего не хотелось, так это оказывать на тебя хоть малейшее давление. Но есть один вопрос, который я должен задать тебе.
Лицо его было серьезным, что вполне понятно в таких обстоятельствах. Но ее удивило другое: она не ожидала увидеть в его глазах такую ранимость.
– После всего, что я заставила тебя пережить за последние сорок восемь часов, по-моему, Джонас, ты вправе спросить все, что хочешь.
– Ты еще любишь его?
Казалось бы, совсем простой вопрос. Но это только видимость. Эланна потупилась и на секунду даже закрыла глаза.
– Ох, Джонас...
Он восхищался ее целеустремленностью. Девять месяцев он наблюдал, как она полностью погрузилась в редакционную работу и создавала в журнале стиль, отражающий ее личность. Одновременно она продолжала борьбу за освобождение заложников на Ближнем Востоке. Невозможно сосчитать, сколько раз за то время, что он за ней ухаживал, Эланна отменяла обед с ним, чтобы лететь в Вашингтон, в Лондон, в Париж, Рим или даже в Иерусалим.
Эланна Кентрелл, с которой он встретился и в которую влюбился с первого взгляда, была неутомимой, уверенной в себе, красивой женщиной. Полная противоположность той, которая сейчас сидела рядом с ним. Вдруг она показалась ему маленькой. Беззащитной. Он обнял ее и привлек к себе. Глубоко вздохнув, Эланна покорно опустила голову ему на плечо и попыталась расслабиться.
– Джонас, я правда намеревалась сразу рассказать ему о нас. Но он такой усталый. И больной. И потом, я подумала, что могу испортить церемонию в Розовом саду. Я не смогла ничего сказать.
– Поэтому ты сняла обручальное кольцо?
– Я не могла встретить его, сверкая брильянтом на пальце. – Эланна виновато посмотрела на свою левую руку.
– Согласен. Но ты представляешь, каково мне было увидеть, что у женщины, которую я люблю, на пальце кольцо другого мужчины?
– Я не знала, в каком состоянии может быть Митч, – оправдывалась она. – Я подумала, что лучше все выложить ему осторожно. Если бы он заметил, что я не ношу кольца, которое он надел мне во время венчания, он стал бы допрашивать меня. И я не уверена, что у него хватило бы сил выслушать правду.
Джонас все понимал. Он действительно понимал. Но, черт возьми, это вовсе не значит, что ему нравится создавшееся положение. Он еще ближе привлек ее к себе, словно защищая от всего, что причинило и еще может причинить ей боль.
– Не надо сейчас об этом говорить. Попытайся расслабиться. – Он прижал губы к ее волосам. – Утром все будет выглядеть лучше.
– Думаешь, возможно, чтобы было хуже, чем сейчас?
Джонасу удалось улыбнуться. Первый раз за день.
– Конечно, – подтвердил он тоном, не допускающим сомнений. – Девять месяцев назад ты могла бы поступить благоразумно и купить современный дом, не нуждавшийся в обновлении. Тогда бы мы не встретились. – Он поднял ее руку и поцеловал пальцы.
От нежного поцелуя жгучая искра желания пронзила Эланну до самых сокровенных глубин. Раньше рядом с Джонасом она никогда не переживала такой неудержимой страсти. До последней ночи. А в ту ночь весь голод, который она подавляла, все желание, которое так много лет держала взаперти, вдруг прорвалось огненной лавиной, испепеляя все преграды на своем пути. Почувствовав ее реакцию, Джонас наклонил голову.
– Я ждал этого момента весь день. – Его низкий голос вибрировал на чувствительной коже ее губ. Он нежно и не спеша впитывал их вкус, целуя от одного подрагивающего уголка до другого.
Сейчас не время для такого изысканного искушения, неуверенно напомнила себе Эланна. Надо сейчас же встать, пока не поздно. Но не смогла пошевелиться.
– Мы не должны этого делать.
– Но мы уже делаем. – Он коснулся большим пальцем ее подбородка и чуть поднял его вверх. – И я бы сказал, очень хорошо делаем.
Его рот был жарким, но успокаивающим. И очень, очень сладким. Не отрывая губ, он нащупал за ее спиной подушку и откинул в сторону. Потом расстегнул ей жакет и легко сбросил с плеч, открыв черный шелковый лифчик. Черная кружевная пена составляла пикантный контраст со строгими линиями жакета. Наслаждаясь открывшейся картиной, Джонас подумал, что ее туалеты очень похожи на саму Эланну. Элегантные, строгие и холодные внешне, внутри они мягкие, обольстительные и необычайно воспламеняющие.
– Сегодня я уже говорил тебе, что ты красивая? – Его пальцы спустили бретельку лифчика с плеча.
– По-моему, не говорил. – Глаза ее затуманились страстью, и события последних двадцати четырех часов сразу померкли.
– Сверх меры. – Вторая бретелька последовала за первой. – Ты самая обворожительная женщина, какую я когда-либо знал. – Лифчик теперь держался только на грудях. Одно легкое прикосновение, и он опустится вниз к талии. – И самая желанная. – Его губы наслаждались вкусом ее теплой кожи, язык оставлял широкие полоски на ключицах. – И самая сексуальная.
Его руки с гипнотической нежностью ласкали кожу. С гипнотической медлительностью. Найдется ли еще такой терпеливый мужчина? Завороженная, Эланна обвила руками его шею и позволила себе погрузиться в сладостный поток чувственности, которую он пробуждал в ней.
Никакой спешки, никаких резких движений, только мягко обволакивающее наслаждение. Когда его губы замерли у нее на шее, она ощутила на сердце блаженную легкость. Когда его руки ласкали грудь, по телу пробежала томительная волна. А когда он втянул в рот темно-розовый бутон соска, томление схлынуло вниз и сосредоточилось вокруг одной сокровенной точки.
– Ох, Джонас... – Невольный легкий стон слетел с ее губ. – Я и вправду люблю тебя.
– Рад слышать. – Он так долго ждал заветных слов... – Потому что я никогда не позволю тебе уйти от меня.
Что это: обещание или угроза? Только она задалась этим вопросом, как зазвонил телефон.
– Вот уж не вовремя, – проворчал Джонас.
– Ты ждешь звонка?
– Никто не знает, что я здесь. – Они обменялись долгим, понимающим взглядом. Затем, с досадой откинувшись назад, Джонас протянул руку к трубке. – Привет, Элизабет.
Наступило минутное замешательство.
– Привет, Джонас. Как вы узнали, что это я?
– Наверно, к старости я стал экстрасенсом. Снова пауза. Похоже, Элизабет не могла решить, в каком он настроении и что ей сказать.
– У вас есть особая причина звонить мне? – спросил Джонас, приходя в отчаяние от того, что страсть оставляет Эланну. Он сразу это почувствовал. Она подтянула лифчик наверх, но бутон цвета спелой клубники все еще виднелся над черными кружевами.
– Я надеялась, что найду у вас Эланну, – пояснила Элизабет.