– Нет, по-моему, ничего, – нахмурился он.
– А моя работа? Я не могу все бросить и лететь с тобой в Нью-Йорк.
– Эланна, для меня это важно.
– Но моя работа для меня тоже важна, – не сдавалась она. – Особенно сейчас. В связи с повышением. Теперь у меня больше ответственности.
Митч вспомнил время, когда самой своей ответственной заботой Эланна считала мужа. Если на свете существовала женщина, про которую можно было сказать, что ей не грозит опасность феминизма, то такой женщиной была его нежная, уступчивая Элли.
– Почему бы нам не поговорить об этом, когда мы вернемся домой? – глухим, предостерегающим голосом предложил Митч.
Эланну привела в отчаяние его манера обращаться с ней, но она проглотила едва не сорвавшуюся с губ ядовитую отповедь и просто кивнула в знак согласия.
– Эланна, – тихий голос отца прервал напряженное молчание, – могу я поговорить с тобой наедине в библиотеке?
– Конечно, папа... – Она снова переглянулась с Дэвидом, на этот раз выражение лица у него было явно сочувствующим.
– Это не займет больше минуты. – Франклин посмотрел на Митча. – Не возражаешь, сынок?
Митч всегда чувствовал неодобрение тестя, но сегодня что-то решительно изменилось. Наверно, ему нравится иметь зятя-героя. Или же после пятилетнего отсутствия Митч наконец завоевал его уважение. А может быть, есть еще какая-то причина. Но как бы то ни было, Митч решил, что не стоит отталкивать протянутую руку.
– Нет, конечно, – беззаботно согласился он. – А пока Дэвид введет меня в курс дела, какие в этом сезоне у «Гигантов» шансы на победу.
Пока отец не закрыл дверь в библиотеку, Эланна сдерживала себя. Но затем обрушилась на него, дав волю накопившемуся в ней раздражению.
– Не понимаю тебя, – начала она. – Ты никогда не хотел, чтобы я выходила замуж за Митча. Почему же ты сейчас обращаешься с ним как с потерянным и найденным сыном?
– Я был против вашего брака, – не отрицал он. – Но не потому, что не восхищался им. Просто я думал, что его кочевой стиль жизни не позволяет иметь жену и семью.
– И теперь ты переменил свои взгляды?
– По правде говоря, нет. Но ты, Эланна, вышла замуж по своему выбору. И теперь, когда муж вернулся, принадлежишь ему.
– В случае если ты забыл, напоминаю, что я больше не его жена, – уточнила она.
– Это просто юридическая формальность. Ее легко исправить, – быстро ответил отец.
– А если я не хочу ее исправлять? – тихо спросила она.
– Ты все еще собираешься выходить замуж за этого хиппи? – нахмурился Франклин.
– Джонас не хиппи.
– Нет? А как еще можно назвать человека, бросившего успешную карьеру ради того, чтобы жить в лодке и собственными руками ремонтировать старые развалюхи?
– Я называю его человеком, которого люблю, – твердо заявила Эланна.
– Я больше не понимаю тебя, Эланна. – Старший Фэйрфилд горестно покачал головой. – Ты всегда была такой послушной девчушкой.
Эланна любила его, пусть он и не одобрял ее поведения. Она положила ладонь ему на руку.
– В этом все дело, папа. Я всегда была девчушкой. А теперь я женщина. И мне должно быть разрешено самой делать выбор.
– Если ты сделала выбор, – задал он вопрос с проницательностью, делавшей его одним из лучших прокуроров в графстве, – то почему Джонас один в Вашингтоне, а Митч между тем живет в твоем доме?
Хороший вопрос, признала Эланна. Именно тот, который она никак не может разрешить.
– Со временем все устроится, – успокоила она отца. Хорошо бы и самой поверить в это. – Вот увидишь.
– Надеюсь, Эланна. – Смягчившись, Франклин притянул ее к себе. – Я переживаю за тебя.
Когда Митч и Эланна входили в дом, звонил телефон. Думая, что это может быть Джонас, она подбежала к аппарату.
– Алло?
Услышав в голосе откровенную надежду, Митч по пути в кухню задержался на пороге.
– О, привет, Джим, минутку. – Эланна закрыла рукой трубку. – Это Джим Диленей, – объяснила она Митчу. – Помнишь, я говорила тебе, он у нас старший редактор.
Как он мог забыть парня, который звонил не меньше десяти раз в тот день, когда они с Элли вернулись из Вашингтона?
– Я приготовлю чай.
– Не дольше минуты, – пообещала она, наградив его благодарной улыбкой.
Пять минут спустя она все еще была у телефона, одним ухом слушая Джима Диленея, а другим звон чашек и бульканье воды.
– Значит, нам надо найти кого-то другого, – говорила она Джиму. – Знаю, что поздно. Нам всем хотелось бы иметь больше времени. – Эланна слушала бесконечные жалобы Джима. – Сегодня я позвоню другим редакторам. Мы составим список возможных замен. Завтра на летучке встретимся и обсудим. Хорошо? – И решительно закончила разговор:
– Доброй ночи, Джим. Завтра ровно в восемь жду вас у себя в кабинете. – Положив трубку, Эланна подумала, что и свои проблемы она также сможет решить, когда наступит подходящее время.
Она собралась было сейчас же обзвонить всех редакторов, но решила, что сначала надо сообщить новость Митчу.
– Я не смогу поехать с тобой в Нью-Йорк, – сказала она, входя в кухню.
Он стоял у плиты спиной к ней и опускал пакетик чая в фарфоровую чашку.
– Безусловно, сможешь. Немного изменишь свое расписание – и все.
– Это нелегко.
– Это возможно. Если ты захочешь.
– Митч...
– Для меня это важно, Элли. – Он повернулся к ней.
– Знаю. Но журнал – это тоже важно. Тем более что сорвался наш план.
– И с какой катастрофой вы столкнулись в этот раз? – Он не дал себе труда скрыть насмешку, считая ее дела пустяковыми проблемами. – Какой-то рекламодатель снял объявление о новой помаде? Или ваш ресторанный обозреватель пал смертью храбрых, отравившись устрицами? Или, может быть, модель, которую вы снимаете в нижнем белье, оказалась на восьмом месяце беременности?
Эланна взглянула на часы, висевшие на стене. У нее не было ни времени, ни энергии, чтобы спорить.
– Не надо сарказмов, Митч. К твоему сведению, автор, обещавший написать главную статью в номер ко Дню Благодарения, позвонил и сообщил, что он занят другим, пишет о жизни тибетских монахов.
Митч вытаращил на нее глаза.
– Ты отказываешься поехать со мной в Нью-Йорк только потому, что какому-то литературному поденщику позарез захотелось написать туфту о кучке монахов?
– Что дает тебе право думать, будто он поденщик? – У Эланны от возмущения перехватило дыхание.
– Разве он не плетет словеса для твоего дамского рукоделья? – выплеснул Митч свой гнев.
– Не могу поверить, что это сказал ты! Он и сам уже пожалел о сказанном. Но ему не нравилось, что рабочие проблемы Эланны так настойчиво вторгаются в их отношения, когда они вдвоем. Хотя надо признать, что редакция и вправду ухитряется делать ее любимый журнал одновременно интеллигентным и развлекательным.
– Послушай, – примирительно сказал он, – я хочу понять, какое отношение к нашим с тобой делам имеет отказ этого... гм, автора написать статью ко Дню Благодарения?
– Это не просто статья. Это ежегодный обзор лыжных шоу.
– О!.. Найдите другого автора.
– Что я и собираюсь сделать. Но у меня не так много времени.
– Элли, не может быть, чтобы все так ужасно изменилось за время моего плена. – Он недоверчиво уставился на нее. – День Благодарения – в ноябре.
– Знаю.
– А сейчас июль.
– И это знаю.
– Так в чем же проблема?
– Проблема в том, что мы готовим номера за пять месяцев вперед, – объяснила она. – И сейчас работаем как раз над ноябрьским номером.
– Это самая нелепая вещь, какую я в жизни слышал. Любой приличный автор, который чего-то стоит, может выдать достойный текст на свою тему за несколько минут. Ну, в крайнем случае за несколько часов. Можешь себе представить, что бы случилось, если бы люди ждали вечерних новостей по шесть месяцев?
– «Сан-Франциско трэндс» – это не вечерние новости.
– Тем более. – Митч скрестил руки на груди. Так они снова подошли к тому, чтобы назвать ее журнал дамским рукодельем, и смотрели друг на друга через все расширяющуюся пропасть. Наконец Эланна, стиснув зубы, проговорила: