Доджер метнулся в сторону и понесся вперед сквозь заросли; острая боль неожиданно пронзила левое колено ковбоя.
Николас выругался и стиснул зубы, чтобы не вскрикнуть. Он с трудом дернул поводья.
— Стой! Глупая скотина! Проклятье! Лэндж спешился, ожидая, пока утихнет острая боль, потом осторожно дотронулся до колена; оно распухало. Николас слегка нажал на него и вздрогнул от нового приступа боли.
Слава Богу, не перелом. Тогда бы он не мог ступить на ногу.
Ему надо было немедленно возвращаться в сторожку и приложить к колену лед, но он заставил Доджера ехать прямо к пролому в изгороди. Несколько коров уже перебрались на чужое пастбище. Чтобы загнать их обратно, Николасу потребовалось больше времени, чем он предполагал. К тому моменту, когда все было сделано, его колено уже не гнулось. Ковбой слез с лошади, поправил изгородь и допытался снова вскочить в седло. Но это было не так-то просто; стиснув зубы, Николас с трудом взгромоздился на Доджера.
Только в седьмом часу он добрался до дома. У ворот его встретила Дотти.
— Почему ты так долго?
— Нужно было вернуть несколько потерявшихся коров и починить изгородь. — Николас осторожно высвободил ногу из стремени и соскользнул на землю, потом протянул Дотти поводья. — Можешь сделать для меня приятное? Позаботься о Доджере.
— Я? Сама? — девочка недоверчиво посмотрела на него.
— У тебя прекрасно все получится. Да, и скажи Хэлен, что я не буду ужинать. Я не голоден.
Когда Дотти ушла, ведя за собой Доджера, Николас заковылял к сторожке. Он знал, что, как только Хэлен увидит его колено, она начнет суетиться. В другое время ковбой еще мог вынести ее хлопоты, но сейчас он был слишком уязвим. Немножко сочувствующего мурлыканья, поцелуй, чтобы облегчить его страдания… Николас поморщился: у него уже не останется шансов. Поэтому он решил держаться подальше от дома.
Ковбой разулся, стянул джинсы и осмотрел свое колено. Оно распухло до невероятных размеров, потемнело и совсем не сгибалось. Надо было приложить лед, но тогда пришлось бы идти в дом. Николас вздохнул, добрел до умывальника, смочил полотенце холодной водой и обвязал им колено. Потом заковылял обратно к кровати и лег.
Даст Бог, к утру ему станет лучше.
Ах, он не голоден!
Хэлен недоверчиво хмыкнула, когда Дороти сообщила ей об этом. Скорее всего он не хочет в очередной раз играть в «Хэлен и Николаса». После той сцены ковбой стал реже появляться в доме.
Однако сегодня куклы не целовались. «Хэлен» учила «Николаса» печь имбирные пряники в виде человечков.
— А мы не отнесем один дяде Нику? — спросила Сью, с огромным удовольствием откусывая голову пряничному человечку.
— Нет, если он не придет на ужин.
— Но, Хэлен…
— Нет, — твердо отрезала девушка. — Мы угостим его после завтрака.
Однако Николас не пришел и к завтраку.
— Твой дядя был в конюшне сегодня утром? — спросила девушка Дотти, провожая девочку к школьному автобусу.
Та покачала головой.
Может быть, Николас приходил завтракать раньше? Этот человек был непредсказуем. Он делал все когда хотел и как хотел. Бесполезно давить на него, уговаривала себя Хэлен.
— Может, ты отнесешь дяде пряничного человечка? — предложила девушка Сью. — Он, наверное, проголодался!
Сью схватила пряники и выскочила за дверь. Через десять минут она вернулась.
— Он сказал «спасибо». Ему понравилось.
Хэлен нахмурилась:
— И это все?
— Дядя посоветовал мне не опаздывать в детский сад. Уже пора идти? — девочка посмотрела на часы. — Большая стрелка стоит на девяти.
— Да. Пора, — согласилась Хэлен, одевая пальто и подавая Сью сумку.
По вторникам девушка отвозила Сью в детский сад, а потом работала в библиотеке.
— А чем занимается твой дядя?
— Он сидит в кровати.
— Просто сидит на кровати? — Это было так не похоже на Ника!
— Не на кровати, а в кровати.
— В кровати?! — Хэлен нажала на акселератор, и машина выехала со двора вниз по ухабистой проселочной дороге по направлению к шоссе.
Сью кивнула головой.
— Дядя сказал, что отдыхает.
Николас отдыхает?! Это еще более странно!