— Вам явно не повезло, моя девочка, — сказал Тед, с трудом скрывая удовлетворение.
— Я готова и подождать, — сказала она, пытаясь открыть дверцу машины. — Не будете ли вы так любезны выпустить меня?
Он не выключал двигателя.
— Сдается мне, что ваш план никуда не годится, — сказал он. — Давайте теперь попробуем заняться моим. — Он переключил скорость, нажал на акселератор, и машина, вылетев с пристанционной площади, вырулила на главную дорогу.
— Остановитесь! — завопила Элизабет. — Выпустите меня!
Уставившись на спидометр, он сделал вид, что не слышит ее. Пятьдесят — шестьдесят — семьдесят миль. Элизабет пришлось отказаться от мысли выскочить из машины, и она стала озираться в поисках возможных путей бегства. Если на дороге покажется корова или овца, то Теду придется остановиться. К сожалению, никаких животных поблизости не было. Надежда удрать таким образом покинула ее. Похоже, они направлялись куда-то в сельскую местность, но указатель слишком быстро промелькнул мимо, и она ничего не успела разобрать на нем. Элизабет ухватилась за сиденье, моля Бога, чтобы он хоть немного сбавил скорость.
Они стремительно пролетели еще пять-шесть миль, и дорога стала извилистой. Тед подрулил к обочине и выключил двигатель, любовно погладив рулевое колесо.
— Готов признать, что она несколько шумновата, — сказал он. — Но, Боже мой, какая скорость! Как берет с места!
Элизабет испустила вздох облегчения, но прежде чем она успела взорваться, Тед коснулся ее руки, и у нее внезапно перехватило горло.
— Помолчите, Бетти. Я не могу позволить, чтобы вы бросили меня таким образом, когда вам неясны причины, по которым вы оказались в этом доме.
— Вы все знали, — накинулась она на него. — Вы дурачили меня. Вы же знали, что в воскресенье утром станция закрыта.
— Это не совсем так. Но я очень надеялся, что она закрыта.
— И что же вы стали бы делать, если бы она была открыта и я тут же села бы в поезд? — презрительно усмехнулась она.
— Я бы купил билет и отправился с вами. Вы же не считаете, что я могу нарушить слово, данное бабушке?
Элизабет не сомневалась, что он так бы и поступил. Весь ее тщательно продуманный план привел лишь к потере времени. Повернувшись спиной, она уставилась на зеленые поля, еще искрящиеся влагой после дождя.
— Мне кажется, что вам лучше рассказать, что вас тревожит? — тихо сказал Тед. — Насколько мне помнится, вы собрались уезжать еще прошлым вечером, то есть до моего появления, и я не могу поверить, что вас подвигло на это мое… э-э-э… предложение разделить ложе. Вам ведь этого хочется так же сильно, как и мне, не так ли, Бетти? Хочется? — с силой повторил он, когда она не ответила.
— Нет, не хочется. Я… — Она закусила губу. Как она может ему объяснить? Все дело в том, что она влюбилась в него, а он ее не любит — вот в чем суть.
— О, не обращайте внимания, проехали, — нетерпеливо сказал он. — Но я все-таки хотел бы выслушать объяснение, почему вы решили нарушить свое обещание? Прошу прощения, если вам здесь было скучно. К сожалению, у меня не было времени развлекать вас. Мои дела…
— Не будьте идиотом, Тед, — прервала она его. — Неужели вы еще не успели понять меня?
— Я считаю, что успел. — Он улыбнулся. — Я воспринимаю вас, как несколько самоуверенную особу. Ну, так объясните же мне, в чем дело?
Теперь она обрела почву под ногами.
— У меня был ужасно тяжелый день, просто кошмарный. Во-первых, я подверглась нападению со стороны вашей кузины, которая буквально оскорбила меня…
— Кет? — прервал ее Тед. — А ей-то на что сетовать?
— Дело в том, что я ей решительно не нравлюсь, и она не скрывает, что хочет избавиться от меня. Она ужасно разозлила меня, и я, чтобы успокоиться, пошла прогуляться. Но прогулка оказалась неудачной: мне пришлось идти вдоль потока машин под палящим солнцем.
— Вы же сказали, что у вас была очень приятная прогулка! — воскликнул Тед.
— Она не была таковой! — резко сказала Элизабет.
— Продолжайте, — тихо сказал он.
Теперь он в самом деле был преисполнен внимания к ее словам.
— А после того, как я вернулась, мне нанесла визит Офелия. Она тоже дала понять, правда, не так откровенно, как Кет, что не прочь избавиться от меня. Все это было ужасно противно, так как говорилось намеками, с милой улыбкой.
— Могу себе представить, — бросил Тед.
— А потом разразилась гроза, и я была совсем одна и… и… — У нее запершило в горле, но она сделала усилие и продолжала: — И в этой темноте я буквально не знала, что мне делать. У меня не было сил вынести все это. — Она поймала себя на том, что говорит, как обиженный ребенок, который не умеет скрывать свои огорчения, и резко добавила: — А главное, я не понимала, зачем мне все это надо.