Мэтт был шокирован. Никогда еще его родители не выражали своих чувств так открыто. Он не привык к поцелуям и объятьям.
Он неуклюже потрепал мать по плечу, и у Кэт сжалось сердце. По выражению его лица девушка поняла, что она не единственная, кто хотел бы сейчас оказаться в другом месте. Во взгляде, с которым Мэтт смотрел на нее поверх плеча Друзиллы, было отчаяние.
Кэт улыбнулась ему, надеясь поддержать его таким образом. Мэтт улыбнулся ей в ответ.
Он просил ее руки, подумала Кэт. Мэтт хотел жениться на ней! Она чувствовала себя эгоисткой. Какое она имеет право быть счастливой, когда бедная Друзилла так страдает, но Кэт просто не могла ничего с собой поделать. Никогда еще она не была так счастлива.
Когда Друзилла наконец подняла голову, вся рубашка Мэтта была в пятнах от ее туши.
— Прости, — всхлипнула она, прижимая к глазам кружевной платочек.
— Что он сделал? — угрюмо спросил Мэтт.
— Он самый упрямый, самый надменный, самый бессердечный человек в мире! — воскликнула Друзилла.
Мэтт почувствовал облегчение. У его мамочки было тридцать лет на то, чтобы понять, за кого она вышла замуж. Он посмотрел в сторону Кэтлин, ища помощи. Но девушка сама была у двери с извиняющимся выражением лица.
— Разве это новость? Он всегда был таким, но тебя это не особо волновало.
— Ты представить себе не можешь, как я страдала все эти годы!
Отсутствие ожидаемой реакции со стороны сына на ее страдания разозлило Друзиллу.
— Мне лучше уйти, — прошептала девушка, берясь за ручку двери.
— Останься! — крикнул Мэтт, не поворачиваясь.
Услышав его приказ, Кэтлин застыла. Она уже открыла было рот, собираясь сказать, чтобы он не смел ей приказывать, но Мэтт спохватился и мягко добавил:
— Пожалуйста.
Кто может устоять перед ним, когда он говорит «пожалуйста», подумала девушка. Кто угодно, только не Кэт. Она была без ума от него и ни в чем не могла ему отказать.
— Кэтлин, дорогая, рада тебя снова видеть.
Кэт удивилась тому, что даже в таком плачевном состоянии Друзилла не забывала о хороших манерах.
На седьмом небе — и напугана до чертиков! Именно так чувствовала себя Кэт в этот момент.
— Я пойду приготовлю чай.
Чай успокаивает. Хотя сама Кэт предпочитала кофе, она решила, что им всем не помешает чашечка чая. Готовить чай, пить чай и обсуждать погоду помогало англичанам бороться со стрессами лучше всякой терапии.
— Как мило с...
— Не уходи.
Друзилла вопросительно посмотрела на сына.
— Ты смущаешь девочку.
— Может быть, но ей лучше сразу узнать, что за семья у человека, за которого она выходит замуж.
— Я не сказала «да», — слабо запротестовала Кэт.
— Пока еще.
Его надменность и самоуверенность рассмешили ее. Что она может с ним поделать? Сказать, что он закоренелый шовинист? Кэт взволнованно смотрела на него, не замечая ничего вокруг.
Друзилла недоуменно переводила взгляд с Мэтта на Кэтлин. Первой ее мыслью было, что все это шутка — она никогда не понимала юмора своего единственного сына. Но потом она заметила его взгляд. Мэтт никогда ни на кого не смотрел так, как он смотрел сейчас на Кэтлин. А на вспыхнувшем лице девушки было написано слепое обожание.
— Когда я планировала... — промямлила Друзилла, — то и не надеялась...
— Твоя затея удалась, мама, Кэт — настоящее сокровище, — прервал ее Мэтт нетерпеливо. Кэт услышала, как он назвал ее сокровищем, и просияла. — Но я так и не понял, почему ты ушла от отца.
— Ты же ушел, — ответила Друзилла.
— Это другое дело. Я его сын, а не жена.
— Я скоро перестану ею быть, — объявила Друзилла и добавила: — И я надеялась, что ты-то сможешь меня понять. Он зашел слишком далеко. Все время командует и ждет, что я прибегу, стоит ему щелкнуть пальцами, — мрачно закончила она.
Кэт это описание показалось очень знакомым. Но, будучи хорошо воспитанной девушкой, она предпочла промолчать, хотя фамильное сходство было поразительным.
— Я все время думала о тебе, — продолжала Друзилла. — Он лишил тебя наследства. Тебя — своего единственного сына!
— Он только сейчас до этого додумался? Я считал, он сделал это много лет назад, — перебил Мэтт. На его лице было написано только легкое удивление.
— Он решил оставить все благотворительному фонду! Фонду Коннора Девлина! — фыркнула она. — Так он хочет купить себе бессмертие. И, что самое страшное, он хочет, чтобы я сделала то же самое! Я сказала ему... — Друзилла остановилась, заметив выражение лица Мэтта. — Ты знал? Ты все знал и тебя это не ужасает? Мэтью, эти деньги твои по праву рождения!
Мэтью пожал плечами.
— Это всего-навсего деньги. И отец волен распоряжаться ими по своему усмотрению. Он ничего мне не должен.
Судя по выражению ее лица, Друзилле сложно было понять ход его мыслей.
— Ну, так или иначе, у тебя есть мои деньги и этот дом, что бы ни говорил твой отец! — заявила она. — Последней каплей было то, что он велел мне выбирать между ним и моим собственным сыном. Поставил мне ультиматум! Ну что ж — я сделала выбор! — с триумфом произнесла Друзилла, но тут же снова разразилась рыданиями.
— Господи, мама, — вздохнул Мэтт. — Ты знаешь, что, когда он в ярости, он не отдает отчета в своих словах! Почему ты просто не дождалась, пока он успокоится?
— Ты будто бы ждал!
Кэт заметила, как сильное тело Мэтта напряглось.
— Это совсем другое, — ответил он натянуто.
Друзилла в отчаянии всплеснула руками.
— Конечно, другое. — Она повернулась к Кэт: — Надеюсь, ты понимаешь, на что идешь, выходя замуж за одного из Девлинов! — Она снова повернулась к сыну: — Иногда мне кажется, вам с отцом нравится враждовать друг с другом! А пока вы заняты войной, кто старается сохранить мир в семье? Но с меня хватит! — Друзилла рухнула в кресло.
— Посмотри, что ты наделал, — воскликнула Кэт, опускаясь на колени рядом с плачущей женщиной.
— Женщины! — застонал Мэтт, направляясь к бару. Он достал бренди и налил в бокал.
— Я не люблю бренди, — напомнила мать.
— Это не для тебя, — сказал он, опустошив бокал одним глотком.
И тут в холле послышался громкий шум. Кэт услышала крики разъяренного мужчины.
— О господи! — застонала Друзилла. — Это твой отец.
Кэт ошеломленно наблюдала, как женщина вскочила на ноги, бросила взгляд на свое отражение в зеркале и, довольная увиденным, снова уселась в кресло. Друзилла была явно рада тому, что муж пришел за ней.
Кэт сразу поняла, что мужчина, ворвавшийся в комнату, — отец Мэтта. Они были не слишком похожи внешне. Только рисунок бровей был одинаковым. Но то, как он держал голову, выражение лица были точно такими же, как у Мэтта. Он был почти таким же высоким, как сын, но более крепким и коренастым, даже несколько полноватым, однако было очевидно, что лишние килограммы не доставляют ему неудобства. Крупный мужчина в дорогом костюме излучал властность и самоуверенность, которые, впрочем, испарилась, стоило ему увидеть высокую фигуру сына в комнате. Но он быстро принял надменный вид. Кэт сразу решила, что он не нравится ей, потому что он не нравился Мэтту.
— Я должен был догадаться, что ты стоишь за всем этим, — крикнул Коннор. — Ты настраивал ее против меня все эти годы!
Мэтт встал между отцом и женщинами, на которых, впрочем, отец не обратил никакого внимания. Коннор Девлин выглядел настоящим злодеем из гангстерского фильма, и в другой ситуации Кэт просто рассмеялась бы.
— Я хочу поговорить с твоей матерью, а не с тобой! — крикнул Коннор.
Мэтт сложил руки на груди.
— Говори.
Коннор Девлин побагровел.
— Наедине! — рявкнул он.
Губы Мэтта презрительно изогнулись.
— У меня создалось впечатление, что мама не хочет с тобой разговаривать, — медленно произнес он.