Долетавший с моря ветерок нежно шевелил занавески. С улицы донесся смех какой-то женщины. Пытаясь собраться с мыслями, Флора сосредоточила внимание на висящей на стене старомодной на вид картине, на которой была изображена босоногая, улыбающаяся девочка-рабыня, несущая на голове ведро с водой. Должно быть, картина провисела здесь лет сто пятьдесят или около того. Возможно, сейчас она стоит целое состояние, а об этом никто даже не подозревает.
Флора заснула, но, терзаемая тревогой, несколько раз просыпалась ночью, преследуемая холодным, презрительным взглядом Дэна. Она чувствовала себя глубоко несчастной. Ее даже не согревала любовь к нему, ведь она оказалась недостойной мистера Монтана. Неужели гнев так затмил ее разум, что она была не в состоянии выслушать его?
Наутро Флора приняла душ и надела те же вещи, в которых была вчера на ужине. Она решила, что проходит в них весь день. Когда она регистрировалась в гостинице, дежурная нашла ей зубную щетку и пасту. Что касается других вещей, то она попробует обойтись без них.
Флора побродила по городку, жалея, что не может взять билет на самолет. К сожалению, паспорт она оставила в коттедже, с собой были только деньги и кредитная карточка.
Может, рискнуть вернуться в коттедж, уповая на то, что его там не окажется, уложить вещи и первым рейсом вылететь домой? Нет, она не в силах так поступить: совершила ошибку, имей мужество в ней признаться.
Флора отправилась на рынок под открытым небом в надежде, что веселое буйство красок, звуков, запахов отвлечет ее от тяжелых мыслей. Бесцельно слоняясь между торговцами, она ничего не замечала вокруг, так как думала только о том, как ей следует извиниться перед Дэном и простит ли он ее. Только сейчас она окончательно поняла, как дорог ей этот человек, которого она так несправедливо обидела.
Флора забыла позавтракать, а когда голод наконец дал о себе знать, перекусила жареным бананом, который купила в придорожной закусочной. Когда она наконец вернулась в «Шугар-бей», то прошла в маленький бар, где заказала пунш. Она пыталась собраться с силами перед предстоящим вечером, старалась придумать, что скажет Дэну, но в голову не приходило ничего, кроме «Извини».
Расплатившись в баре, Флора направилась в небольшой вестибюль, рассчитывая, что кто-нибудь подскажет, как добраться до остановки такси. Но как только она подошла к стойке администратора, входная дверь отворилась, и вошел Дэн.
Сердце у нее ушло в пятки, она побледнела и застыла на месте. Девушка за стойкой, бросив на Флору обеспокоенный взгляд, передала ей сложенный пополам листок бумаги.
— Вам записка.
Сделав несколько размашистых шагов, Дэн оказался рядом.
— Я думаю, что тебе пора вернуться домой, — без обиняков сказал он.
— Я искала такси, — невпопад проговорила Флора.
Она настолько не ожидала его увидеть, что ей легче сейчас было сквозь землю провалиться, чем стоять рядом с ним. Зачем он только пришел?
— Я на машине.
Не говоря ни слова, Флора пошла следом за ним и молча уселась на сиденье сбоку.
— Прочти записку.
Она повернулась к нему.
— Это ты написал?
— Нет.
Он вставил ключ зажигания в прорезь, но поворачивать не стал.
Расправив на коленях смятую бумажку, она повернулась так, чтобы на записку падал свет со стороны парадного входа в гостиницу. «Я ни в коем случае не хотел причинить тебе боль. Пожалуйста, прости меня. Рокки». На редкость краткое для него послание. Судя по всему, даже ее брату изменило всегдашнее красноречие.
— От Рокки, — тупо сказала она. — Просит, чтобы я его простила.
— И что же ты?
Флора закусила губу, изо всех сил стараясь не расплакаться.
— Он же мой брат, — чуть слышно проговорила она. — И я люблю его.
Дэн завел мотор, и они выехали на улицу, запруженную народом. Жизнь шла своим чередом, и повсюду царило оживление. Люди весело разговаривали на ходу и смеялись. Из двери бара, где торговали спиртными напитками, доносилась ритмичная музыка. В воздухе витал пряный аромат пищи, которую готовились подать к столу. И только я чувствую лишь отчаяние, подумала вдруг Флора.
Не говоря ни слова, они поехали по прибрежному шоссе, и у нее еще сильнее защемило сердце. Слезы неслышно струились по щекам, и она сидела, по-прежнему отвернувшись от него. Налетавшие порывы ветра развевали волосы, освежали мокрое от слез лицо.
Не в силах больше сдерживаться, Флора повернулась и посмотрела на Дэна.
— Извини, — сказала она срывающимся от волнения голосом. — Не знаю, что тут можно еще сказать. Извини.