Теперь настала ее очередь посылать телеграммы. Сначала Кейти с извещением о том, как развиваются события, и о том, что теперь Тимбер будет слишком занята покупками приданого, чтобы поехать в Венецию. Потом Чесс — ее, должно быть, развеселит такой поворот событий.
Глава 22
Кейти уже почти сожалела о том, что сделала крюк и поехала в Лондон через Дувр. Она уже считала дни до своего возвращения домой. Как выяснилось, путешествия — не ее стихия. Когда она станет политиком, то, вероятно, будет сидеть в Вашингтоне, оставив зарубежные поездки на долю других.
— Тимбер и Чесс, наверное, сошли бы с ума, если бы я пропустила встречу в Венеции, — громко сказала она.
Служитель паба в Уайт-Клиффс, где Кейти остановилась на ночь, решил, что обращаются к нему.
— Да, мисс?
— Принесите мне… — Что там всегда заказывают в английских пабах? — Принесите мне пинту[22] горького пива.
Бармен, казалось, удивился, но только пожал плечами и пошел к стойке.
— Как бы вы не разочаровались. Разве что вы действительно хотите выпить целую пинту «Ангостуры»[23]. Она здесь называется почти так же.
Кейти повернулась к обратившемуся к ней молодому человеку и дерзко смерила его взглядом. На стройные плечи падали длинные светлые волосы. Очевидно, в Англии тоже есть свои битники! Однако голубые глаза смотрели благожелательно, а в тоне молодого человека не было ничего снисходительного.
— Спасибо. — Она улыбнулась. — Наверное, я, как и большинство американцев, слишком полагаюсь на старую добрую Агату Кристи. Я считала, что в этих маленьких пабах всегда заказывают горькое пиво.
— Поосторожнее говорите с англичанами. Они всегда все воспринимают буквально. — Оговорив с барменом сделанный Кейти заказ, парень опустился на стул рядом с ней. — Ну, с этим все в порядке. Вам понравился Дувр?
— Ммм, ну… да. Нет, на самом деле Скалы[24] производят на меня угнетающее впечатление. Здесь все какое-то мрачное. Может быть, дело в истории, в той роли, которую это место сыграло во время второй мировой войны. А может быть, в том, что за моим окном всю ночь кричали чайки и не давали уснуть.
Бармен принес ей кружку пива и подмигнул.
— Я знал, что вы имели в виду, мисс. Не хотите сандвичи с холодным консервированным языком?
Кейти засмеялась.
— И не стыдно вам смеяться над неопытной американской девушкой! Это как раз то, что герои Кристи всегда ищут в кладовой, когда убийца отключит свет в доме, — холодный консервированный язык. — Она повернулась к блондину и протянула ему руку. — Меня зовут Кейти Макфоллз. Как и большинство американцев, я веду себя развязно.
— А я, как и большинство британцев, почти никогда не бываю развязен. Правда, я не очень понимаю, что это значит. — Молодой человек серьезно пожал ее руку. — Бретт Холмс. — Он усмехнулся. — Боюсь, что не имею никакого отношения к Шерлоку. Поскольку Дувр не в вашем вкусе, можно предположить, что завтра поедете в Лондон?
Кейти кивнула.
— Я забронировала номер в «Хэнсел и Гретел». Мои оксфордские друзья говорили, что это очень интересное место. Чему вы так удивляетесь? Не говорите мне, что там туалет во дворе! — В голосе Кейти звучал притворный ужас. На самом деле ей нравилось останавливаться в гостиницах без удобств. Возможно, это была реакция на пристрастие ее родителей к снобистским, американизированным отелям.
— Говоря по правде, я бы предпочел направить вас куда-нибудь вроде гостиницы «Савой». Но «Эйч энд Джи» — очаровательное место. С другой стороны, у меня дома полно комнат, и я готов одну предложить вам. — Увидев взгляд Кейти, он рассмеялся. — Возможно, надо добавить, что там еще живут три моих партнера. И все они совершенно безвредны. А может быть, и нет, — задумчиво добавил Холмс. — У нас общие занятия, но у каждого своя личная жизнь.
— А что вы делаете?
— Мы работаем над созданием небольшой музыкальной группы, пишем очень… э-э-э… разную музыку. Но только не что-нибудь типа «Воларе». До недавнего времени нам очень не везло, но с тех пор как по радио только и слышно вашего Элвиса, мы надеемся на будущее.
— Так вы тоже поклонник Пресли… — И Кейти принялась рассказывать о своей первой встрече с певцом.
К тому времени когда с элем было покончено, молодые люди уже успели поговорить о музыке, о Лондоне — обо всем. Впервые после долгого перерыва Кейти чувствовала себя в высшей степени свободно с человеком, который не имел отношения к политике — кроме Пана, разумеется.