Краем глаза девушка посмотрела на балкон. Джеймса Фортсона там уже не было. Она почувствовала облегчение.
— Увы, наша шелковица изменилась. Я хочу, чтобы ты посмотрела на нее вместе со мной. И сейчас же, — сказал Расс, внезапно потянув ее в темноту, подальше от фонарей. — Пошли выйдем отсюда. Боже, как здесь жарко!
Тимбер со смехом протестовала, а Расс все тянул ее через обставленную скульптурами лужайку к огромному старому дереву.
— Не так быстро, Расс! Не забывай, что я на высоких каблуках. Кстати, неужели ты думаешь, что я смогу взобраться в этой юбке на дерево!
— От тебя это и не требуется. Смотри, вот летучая мышь! Помнишь, как мы бросали пустые банки и пытались их поймать?
— Ты такой же ужасный, как и в детстве. Помнишь, ты заставил меня спрыгнуть с сарая с пальмовыми листьями вместо крыльев, сказав, что я смогу полететь, если буду в это верить. Я тогда чуть не разбилась!
Расс засмеялся.
— По крайней мере ты взяла реванш, когда мы играли в больницу и я пытался заставить тебя снять всю одежду. Ладно, закрой глаза. У меня есть для тебя сюрприз. — Расс остановился, чтобы убедиться, что она послушалась, затем помог Тимбер пройти оставшееся расстояние. — Ну все, теперь ты можешь смотреть.
Открыв глаза, Тимбер с восхищением увидела прекрасную беседку, умостившуюся в ветвях старого дерева.
— Шелковица! Ой, Расс, как замечательно! Когда же ты это сделал?
Обняв Тимбер за талию, он помог ей подняться наверх.
— Когда понял, что мне нужно место, чтобы побыть одному. — Расс усадил Тимбер рядом с собой на маленькую скамеечку. — Как ты, наверное, догадалась, мы со стариком чувствуем себя вдвоем не очень-то уютно. Я начал строительство, когда мне исполнилось восемнадцать лет. Сначала это было своего рода терапией, а потом стало чем-то символическим. — Он уткнулся носом ей в ухо. — Некоторые из тех, кому я ее показывал, сочли меня чудаком.
Тимбер подняла голову, пытаясь избавиться от поцелуев, которые тем не менее втайне доставляли ей удовольствие.
— Мне не хочется думать о том, скольких девушек ты сюда приводил.
Расс обнял Тимбер за плечи и повернул ее голову к себе.
— Ни одной. До сих пор это место было моим тайным убежищем. Я прихожу сюда, когда старик уж совсем меня достает. Иногда я вспоминаю здесь свою маму. А еще я вспоминаю ту маленькую девочку, с которой мы играли в войну здесь наверху, — прошептал он. — Я ведь никогда не забывал о тебе, Тимбер.
— Ты меня обманываешь. — Вся решимость Тимбер куда-то исчезла. — С тех пор как ты покинул Холм, ты был где-то у черта на куличках.
— Ты не поняла. Я не мог так просто уйти отсюда. Я был дома всего несколько раз, и в основном препирался с Джеймсом, а все остальное время грустил здесь или в своей комнате. Черт побери, Тимбер! Мне не хочется говорить о тех ужасных годах, которые прошли, прежде чем я начал понимать, что такое мир и что такое Расс Фортсон. Но, между прочим, сейчас я не хочу разговаривать — и точка! По мне лучше… вот это. — Губы Расса прижались к ее губам, его руки продолжали сжимать ее голову так, что Тимбер не могла отодвинуться в сторону. — Давай, моя милая Тимбер, — пробормотал Расс, преодолевая разделявшую их и без того ничтожную дистанцию. — Открой рот. Я хочу, чтобы ты меня действительно поцеловала.
Тимбер разжала губы, задержав дыхание, когда почувствовала у себя во рту его язык. Образ Вулфа Рэгленда на мгновение промелькнул в ее сознании и тут же исчез. Это было совсем другое. Пылкость Расса была восхитительна, а пылкость Вулфа — крайне неприятна. Тимбер чувствовала, что ее тело начинает реагировать на затянувшийся поцелуй.
С ужасом Тимбер поймала себя на том, что думает сейчас не о сыне, а об отце. Перед ней внезапно возник образ Джеймса. И она сразу же вспомнила о той пропасти, которая разделяет ее и Расса. Внутри у нее что-то щелкнуло, и волшебство этого вечера мгновенно улетучилось.
— Расс! — Тимбер выскользнула из его объятий. — Я не позволю тебе обращаться со мной подобным образом. — Она гордо вздернула подбородок.
— Детка, я извиняюсь. Я думал, что ты тоже хочешь… Я чувствовал, как твердеет твоя грудь, и мне ужасно захотелось дотронуться до тебя, — несколько обескураженно произнес Расс.
Тимбер сделала глубокий вдох. Сейчас он сам напомнил о том, что о близости между ними не может быть и речи.
— Не говори со мной так. Хоть я и дочь арендатора, меня не слишком легко утащить в стог сена.
— Дорогая, не надо. — Расс поморщился. — Ты ведь знаешь, что это не про нас. Дай мне дотронуться до тебя. Пожалуйста!