Вроде бы на первый взгляд ничего не изменилось, но... Обычные серые глаза стали ярче, ближе к серебристому оттенку, чем к моему родному мышиному. Каштановые волосы - мягче, шелковистее на ощупь, и блестели, как в рекламе шампуня. Кожа на лице разгладилась, цвет выровнялся, и пальцы сами потянулись потрогать: бархатистая, приятная, так и хочется с кожурой персика сравнить. Я растерянно разглядывала себя, пытаясь понять, неужели одна ночь с демоном могла так подействовать на меня. Тряхнув головой и с некоторым трудом избавившись от нежелательных воспоминаний, оторвалась от созерцания собственной внешности, и быстро переоделась. Захватив список лекарств, вышла из дома, машинально нащупав в кармане пальто телефон... Который молчал. Глубоко вздохнув, направилась к остановке.
Когда уже почти пересекла двор, погружённая в невесёлые думы о маме, вдруг резко почувствовала спиной чужой, недобрый, и какой-то... скользкий, что ли, взгляд. Обернулась - никого. Только показалось, в проходе между гаражами мелькнула какая-то тень. Зябко поёжившись, продолжила путь, но смутное беспокойство ещё долго не отпускало.
...Пока бегала по аптекам, покупала нужное, пока добралась до больницы почти на другом конце города, время прошло почти до вечера. С мамой, как всегда, разговора особо не получилось: она жаловалась на врачей, на плохую еду, на то, что у неё болит, и - ни разу не спросила, как у меня дела. И хотя на глаза наворачивались слёзы от какой-то детской обиды, я улыбалась и успокаивала, говорила, что всё будет хорошо, и её скоро выпишут. Но после, когда перед уходом поговорила с врачом, поняла - нет, скоро не выпишут. Анализы опять плохие, надо капельницу ставить, и так далее. Из больницы возвращалась домой уже в сумерках, с тяжёлым сердцем и тоской в душе. Впервые, пожалуй, я страшилась одиночества, потому что в тишине пустой квартиры придут мысли, и... воспоминания. Те, которых не должно, не должно быть в моей голове! Я же пообещала себе, что забуду, что не буду думать... Сев в автобус, начала составлять в голове план работы на завтра, чтобы хоть как-то отвлечься. Хорошо, что до выходных оставалось всего два дня.
К дому подъехала уже совсем в темноте, и как назло, фонарь во дворе опять не горел. Автобус давно отошёл от остановки, а я, судорожно сжав полы пальто, вглядывалась в смутно видневшуюся дверь подъезда, и никак не могла заставить себя сделать шаг из уютного, жёлтого круга света. На остановке с фонарём всё было в порядке... Предчувствие опасности сжало сердце железными тисками, я с трудом дышала, пытаясь справиться с приступом паники - странно, вроде никогда не боялась ходить здесь, даже в темноте. Бомжей у нашего подъезда сроду не водилось, а пять гаражей, выстроившихся в линию, принадлежали обычным, нормальным жителям дома, нескольких из них я даже знала. Никаких гопников, устраивавших обычно в гаражах отцов притоны, и в помине не было. Но сейчас... вспомнилось утро, точнее, день, и ощущение взгляда. А без света вообще невозможно разглядеть, есть ли кто-то около гаражей или нет, они все представлялись сплошной тёмной стеной.
Я сглотнула, и наконец сделала маленький шаг в направлении подъезда. Хотелось домой, в тепло и уют родной квартиры, и никакое одиночество уже не пугало. Только пересечь двадцать метров до подъезда. По тёмному, тихому двору. Захотелось по-детски зажмуриться и броситься бегом, но я начала идти медленно, осторожно, постоянно косясь в сторону гаражей. Что на меня нашло? Кого боюсь? Или после пережитого этот страх будет сидеть во мне до конца дней?.. Что снова схватят и куда-то потащат?.. Я пересекла уже почти весь двор, и подходя к подъезду, выпустила из вида тёмную линию гаражей -- не пятиться же спиной к дому, увидят ещё соседи из окна, неизвестно, что подумают. Сердце билось быстро, неровно, руки дрожали, пока нашаривала в сумочке ключи, а уши чутко ловили каждый звук за спиной. Тишина давила ватной подушкой, и всё время казалось, слышу то тихий хруст гравия, то шаги, и наконец не выдержала, оглянулась: никого. Только показалось, что за угол дома метнулась какая-то тень.
Испуганно вздрогнув, снова сглотнула, вытащила наконец ключи, и со второй попытки попала в таблетку домофона, радостно пискнувшего. Я рванула дверь, торопясь оказаться в тёплой безопасности подъезда...
Кто-то налетел сзади, сильно толкнув в спину так, что я чуть не упала, споткнувшись о порог, и тут же одна рука крепко обхватила за талию, а другая зажала рот. Крик застрял в горле, от ужаса закружилась голова, и тут ещё как назло, запиликал мобильник в сумке.
- Не рыпайся, целее будешь, - прошипел голос прямо в ухо, и я почувствовала, как чужие пальцы жадно зашарили по телу, и мутная волна паники заставила сопротивляться.
Нет, боже, не хочу! Хватит с меня одного изнасилования за сутки... Телефон продолжал надрываться, но мне было не до него. Я царапалась, пиналась, извивалась, и почему-то молча, горло сжал спазм, и не удавалось выдавить ни звука. В подъезде на первом этаже лампочка не горела, и всё происходило в темноте, перед ступеньками. Нападавший шёпотом ругался, пытаясь справиться со мной, и я почти вывернулась, но тут вдруг он развернул меня к себе, и резко, наотмашь, ударил по щеке. Всхлипнув, я отлетела на ступеньки, больно ударившись локтем и боком, а во рту почувствовался медный привкус крови - осторожно потрогав губу языком, поняла, что нападавший разбил её.
- Я же сказал, не дёргайся, - в темноте лица мужчины не различить, но по голосу я поняла, что он подошёл ближе.
В боку покалывало при дыхании, и встать я всяко не успевала. Съёжившись, зажмурилась, испуг резко исчез, и осталась апатия и полное безразличие к собственной дальнейшей судьбе. А я просто устала... Неожиданно раздался грохот, и мои глаза против воли широко распахнулись: ну что ещё происходит?! Дверь в подъезд распахнулась, а в проёме стоял к моему безграничному удивлению Гена собственной персоной. И в руке он держал оружие. Несостоявшийся насильник замер, боясь пошевелиться, и я тоже затаила дыхание.
- Арина, ты в порядке? - спокойным голосом осведомился помощник Руслана.
- К-кажется, - сумела произнести непослушными губами, и встала, опираясь на перила.
- Он тебя не тронул? - продолжил допрос Гена.
- Н-нет, - пробормотала я, осторожно коснувшись разбитой губы. - Я пойду, ладно? - развернувшись, начала медленно подниматься по ступенькам, стараясь не морщиться - локоть и бок болели, а чувства застыли словно в анестезии, только сердце колотилось раза в два быстрее, чем обычно.
Знать, что дальше ждёт нападавшего, не хотелось совершенно, но поймала себя на том, что жду за спиной звука выстрела, и уже заранее начала сочинять, что скажу полиции... Спокойный, арктически холодный голос Гены произнёс:
- Двигай за мной, мразь. И только посмей сбежать. Убить не убью, но мучиться будешь долго.
- Да ничего я ей не сделал, так, потискал немного! - нервный ответ неизвестного. - Никуда не пойду с тобой, придурок! Небось, пушку купил в ближайшем магазине игрушек!
Я даже остановилась на площадке, хотелось дослушать разговор.
- Пойдёшь, - у меня мурашки по спине побежали от того, КАК это было сказано.
Ноги чуть не сделали шаг назад, но я вовремя опомнилась. А Гена, словно почувствовав, что я ещё не ушла, громко обратился ко мне:
- Арина, марш в квартиру и ни ногой оттуда!
Испуганно вздрогнула, и сквозь шок начали пробиваться эмоции: страх, усталость, и снова подкатывающая к горлу истерика. Мысль о том, что, возможно, насильника ждёт смерть, ничуть не огорчила и не ужаснула. Пережитое там, внизу лестницы, снова и снова проносилось перед глазами, вызвав запоздалую дрожь омерзения от того, что могло произойти, не появись так вовремя Гена. Сильно, до боли, прикусив губу, и снова почувствовав привкус крови, поспешила выполнить его почти приказ, и бегом поднялась по лестнице, одновременно нашаривая в сумке ключи. Вспомнила о трезвонившем мобильнике, но решила уже дома посмотреть, кто же так настойчиво названивал. Подруг у меня почти не было, впрочем, как и друзей, так что... Горло внезапно пересохло, от мысли, кто же мог звонить, и почему Геннадий появился так вовремя.