– Раздвинь пошире ножки, моя маленькая шлюшка! Твоя дырочка такая маленькая и пульсирующая. Мне нравится! Сделай мне приятное, принцесса.
И все в этом духе. Его слова меня ужасно заводили, разгоняя по телу кровь. Лицо становилось пунцовым. Я прямо ощущала, как оно горело, кожа покрывалась мурашками и, видя мои изменения, Мишка говорил еще больше.
С каждой новой фразой я заводилась быстрее и кончила тоже быстро, как и синеглазый ублюдок.
Помню тогда его горячие ладони, поглаживающие мои бедра. Он все так же позади, прижимается к моей спине, открывает бардачок, достает оттуда влажные салфетки. В поле моего зрения появляется пачка. Мишка вынимает одну и начинает вытирать мои бедра.
Я следила за его медленными движениями. Представила на миг, а как он спит с моей сестренкой. Точно так же дерет ее во все щели. Хотя щели это я замахнулась. Меня-то он только в одну имел. И, слава богу! А то неизвестно чем бы все закончилось, если бы он попросил, сделать ему минет. Никогда этого не делала. Даже Никите, парню своему.
Никитка как-то просил пару раз, но я отказала. Мне противно брать в рот. Не знаю почему, но иногда, кажется, если я прикоснусь губами к головке, то облююсь тут же. Подрочить могу. Могу даже массаж полового органа зафигачить, потому что знаю, как это делается. Ходила две недели обучалась именно массажу эрогенных зон мужчины. А вот сделать минет…. На такое мой мозг отказывается подписываться.
Мишка закончил с мои бедрами, поправил трусики, короткую белую юбку и развернул к себе.
– Теперь ты, – он протянул пачку салфеток, грязные просто выкинул в боковое окно подальше к траве. Уселся на водительское кресло, закурил, глядя на больницу.
Я смотрела на него. Сильный, спортивный оттого что посещает качалку, богатый, примерный семьянин, если так можно выразиться, все праздники и выходные дома, за исключением своей работы и «командировок». Везде свой. Но все его достоинства меркнут на фоне измен моей сестренке.
Да и я тоже «хороша»! Предательница! Пустота, охватившая меня, гнала в пропасть, в самый центр жерла вулкана, чтобы напомнить, что этот мужчина никогда не станет моим. У него всегда будет одна любимая женщина, не считая, матери. И имя этой женщины – Ксения. А я так, чтобы напряжение снять. Ведь, по словам Мишки, это вовсе не измена. Ересь полная, конечно, но так я буду оправдываться перед собой во все последующие наши встречи.
Наконец берусь за дело. Чистая салфетка опускается на отдыхающий членчик. Я не смотрю на мужчину, продолжая съедать себя неприятными размышлениями. Не сразу понимаю, что в салоне наступила тишина. Поднимаю свои глаза и натыкаюсь на холодную полуулыбку победителя.
– Эй, принцесса! – смеется Мишка. – Это намек? – спрашивает он у меня и опускает свою ладонь мне на руку. Затягивается тонкой сигареткой, выпускает дым и ждет моего ответа.
Блядь! Что еще за намек такой? Я ему вообще ни на что не намекала. Что за вопрос дебильный! Ну тру я и тру его уй. Я же не виновата, что с черных волосиков тоже необходимо все убрать!
– Какой? – озвучиваю вопрос вслух и заканчиваю с устранением последствий. Кидаю салфетки в сторону туда же куда кинул Мишка. Второю руку пытаюсь освободить, но синеглазый ублюдок не дает. Надавливает мою ладонь себе на хрен и трет.
– Может, повторим? – спрашивает с придыханием. Сигарета в пальцах Мишки потихоньку тлеет, заполоняя салон тачки приятным дымом.
Я тоже хочу покурить, но приходится сдерживаться, потому что в больнице буду обниматься и целоваться с мамой, папой и сестренкой. Конспирация мать ее, прежде всего. И я могу подождать. Вот приеду домой, а там хоть сигаретку, хоть две сигаретки или вообще сигару курну. Длинную и толстую. Дружбан мой Колька мне на день рождение подарил. Так что я с зимы кошусь на сигару, но не трогаю. Жду подходящего момента, когда в жизни наступит хуевый период. И вот тогда я закурю, срежу к хренам шапочку гильотиной, подожгу все то дерьмо, что впихивают в сигару, налью в стакан виски и колу, засяду на балконе и буду горевать.
Что-то я отвлеклась. Мишка вон уже выбросил окурок и бьет по рулю своими пальцами. Нервничает? Странно с чего это вдруг. Пальцы у него красивые. А как он ими на гитаре играет классно! Сама видела и слышала. Он словно не музыкальный инструмент держит в руках, а девушку хрупкую и ранимую. Меня он так не держал, скорее, жестко придерживал, чтобы была в таком положение, в котором ему будет удобно меня трахать.
Длинные пальцы перестают стучать по кожаному рулю. Больше нет холодной улыбки короля, зато есть нервозность, которую пытается скрыть. И ему это удается. Спустя секунду он – все тот же синеглазый ублюдок, знающий чего хочет получить от этой жизни. Знает и получает все и всегда. Козел!
Я фыркаю сама себе. Мишка передразнивает меня, а потом как бы ненароком задает вопрос, видимо из-за которого нервничал.
– Принцесса, скажи-ка мне, а ты принимаешь противозачаточные средства?
Вскидываю брови, удивляюсь, а сама думаю, что лучше сказать: правду или ложь. Вовремя вспомнил блядь. Наш первый секс был неделю назад, и он до этого момента не беспокоился вообще. А тут на тебе! «Красавица, скажи-ка мне, а ты принимаешь противозачаточные средства?». Передразниваю я его, в мыслях, конечно. Вот кто он после этого? Ящер он! Тот, который долбится о дерево.
– Нет.
Вру, причем нагло глядя в его глаза. Черный зрачок мужчины увеличивается. Больше Мишка никак не реагирует на мой ответ.
Так мы сидим в тишине минут пять. Я бездумно пялюсь на больницу, а Мишка о чем-то думает. Но вот он наконец-таки отмирает и весело произносит:
– Ну ладно! Если вдруг задержка будет, скажешь мне.
– И поведу я тебя к гинекологу делать аборт, – закончила то, что осталось лишь у него в голове.
– Все верно, провидица моя! – Мишка кивнул, наверное, тем самым мыслям и вышел из машины.
Ну не козел ли? А если бы я и вправду таблетки не пила и забеременела то что? Он реально бы это сделал?! Хорошо, что вдолбила себе в голову и не забывала каждый день в одно и тоже время заглатывать пилюли.
Выхожу следом. Мы идем в сторону белого здания. Но сразу туда не заходим. Мишка останавливается и звонит кому-то по телефону.
- Ну ты где?- хмурится он и закуривает снова, чиркает зажигалкой, после убирает ее в пачку, пачку кладет в карман брюк.
Некоторое время, мужчина молчит, слушает собеседника.
– Все, я тебя вижу, – наконец произносит он, отключается. Переводит удивленный взгляд на меня, типа: «Ты до сих пор тут?», а после коротко бросает: – Поднимайся. Я сейчас подойду.
Я пожала плечами и пошла в больницу. Схватилась за ручку двери, но в последний момент передумала и обернулась, чтобы посмотреть, куда направился Мишка.
А направился он к черному лексусу, из которого выходил Игнат. Еще один пуп земли в спортивном дорогом костюме! Это друг Мишки, тот самый к которому мы заезжали неделю назад и «приводили» себя в порядок. Мужчины обменялись быстрым рукопожатием, кинули ничего незначащие фразы. Игнат подошел, открыл заднюю дверцу машины и вытащил огромный букет алых роз, где наверху расположились ручные черные бабочки