На следующей неделе прилетел Джонатан, и Хоуп отправилась на обед с братом в отель, где тот остановился. Последний раз они виделись более двух лет назад. К счастью, за эти два года в редких телефонных разговорах она ни словом не обмолвилась об Андреасе и теперь была избавлена от необходимости сообщать о разрыве. Войдя в ресторан, Хоуп еще издали заметила светловолосую голову брата, и теплая улыбка озарила ее лицо.
— Ты собираешься сообщить мне важную новость, не так ли? — вопросом встретил ее Джонатан, заговорщицки подмигнув.
— О чем ты? — удивленно посмотрела на него сестра. — Ты шутишь?
— Нет, я не собирался шутить. — Брат вздохнул. — Честно говоря, увидев тебя, я решил, что ты беременна. Может, тебе пора сесть на строгую диету?
Хоуп густо покраснела. Джонатан неизменно критиковал всех, кто не мог похвалиться столь же стройной, как у него, фигурой. Шона, его жена, была инструктором по фитнесу, и вся их семья, включая детей, вела здоровый образ жизни. Хоуп знала, что в последнее время сильно располнела, но уже давно не отваживалась встать на весы, предпочитая обманывать себя. Прямота слов брата вернула ее к реальности. «Я решил, что ты беременна». Как только это могло прийти Джонатану в голову? Неужели она так ужасно растолстела? Слезы отчаяния покатились из ее глаз.
— Ты не следишь за собой. Тебе пора заняться своей фигурой, — невозмутимо продолжал брат. — Правильно подобранные диета и физические упражнения творят чудеса. Я говорил, что Шона открыла собственный фитнес-салон?
— Нет…
— Дела идут очень, очень хорошо, — довольным тоном сообщил Джонатан. — Я попрошу Шону послать тебе пару ее любимых диет.
Беременна. Хоровод мыслей стремительно закружился в голове. Хоуп подумала о бюстгальтерах большего размера, которые ей недавно пришлось купить, об округлившихся очертаниях живота, особенно заметных в профиль. Она набирала вес, но совсем по-другому, чем прежде. И еще это необъяснимое влечение к маринованным оливкам. Ведь у многих женщин во время беременности изменяются вкусовые пристрастия. Но самое главное: что происходит в последние месяцы с ее неизменно четким циклом?
— Моя фирма работает на полную мощность. Заказы поступают на год вперед, — увлеченно рассказывал Джонатан. — Наконец-то мы с Шоной добились благосклонности судьбы.
— Я очень рада за тебя, — автоматически отозвалась Хоуп, встревоженная неожиданным подозрением. Она никогда не помечала чисел в календаре, но с ее всегда регулярным, как часы, циклом в последнее время действительно что-то случилось. Хоуп связывала это с переутомлением на работе и со стрессом, вызванным разрывом с Андреасом. Никакая другая причина просто не приходила ей в голову. Неужели она и вправду беременна?
— Я бесконечно благодарен тебе за щедрость, проявленную в отношении материнского наследства, — горячо добавил брат. — Тогда я остро нуждался в деньгах, и мне посчастливилось очень удачно вложить их.
Хоуп стоило огромного труда следить за ходом разговора. Тревога липкой паутиной опутала ее. Напрягая память, женщина пыталась вспомнить, могла ли она действительно забеременеть до разрыва с Андреасом.
— Хоуп, — укоризненно произнес Джонатан.
— Прости, сегодня я слишком нервничаю, — тихо извинилась она. — Но я внимательно слушаю и очень рада, что ты нашел хорошее применение этим деньгам.
— Да, но я чувствую себя неловко при мысли о том, что из-за меня ты осталась ни с чем и не открыла свое собственное дело. Ведь именно ты ухаживала за мамой, пожертвовав ради нее возможностью получить образование. — С гордым видом Джонатан положил на стол перед сестрой чек. — Сейчас я в состоянии вернуть тебе сумму, равную величине наследства. Если решишь открыть собственное дело, эти деньги окажутся весьма кстати.
Онемев от неожиданности, Хоуп изумленно созерцала чек. Поступок брата смутил и растрогал ее, заставив забыть обо всех тревогах.
— О боже, — тихо произнесла она.
— А для занятия бизнесом необходимо быть в отличной спортивной форме, — весело предупредил Джонатан. — Думаю, что первую страницу твоего ежедневника займет диета.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Андреас открыл газету, и первое, что бросилось ему в глаза, было художественное фото трех дамских сумочек. Снимок относился к статье, посвященной выставке работ Ванессы Фицсиммонс — одному из предстоящих заметных событий в культурной жизни Лондона. На изящных сумочках красовалась хорошо знакомая ему эмблема — серебристые буквы на черном фоне, фирменный знак Хоуп Ивенс. Ванесса прислонила кожаные изделия к стене из неотесанного камня, на фоне которой они выглядели настоящими произведениями искусства. Андреас презрительно скривил губы, удивляясь, что вообще удостоил женские безделушки взглядом.
Однако, перевернув страницу, он замер в изумлении. Внимание его приковал снимок Хоуп, сидящей на большом камне у берега реки. На этом фото, носившем название «Мои друзья», были и другие хорошо известные Андреасу люди, но вначале он увидел одну только Хоуп. Озаренная лучами солнца, в цветастой блузке, оттенявшей белоснежную шею и голубизну глаз, она выглядела просто потрясающе. На скулах Андреаса заиграли желваки, когда взгляд его переключился на стоящего рядом с ней мужчину: элегантный, как всегда, Бен Кэмпбелл улыбался, положив руку на плечо Хоуп.
Приступ кипящей ярости захлестнул Николаидиса. Ему хотелось разбить кулаком первый попавшийся предмет. Но вместо, этого он налил, себе виски. Осушив стакан, Андреас с размаху швырнул его в камин эпохи короля Георга,
Хоуп вышла из кабинета врача на подгибающихся ногах.
Ожидавшая ее Ванесса вскочила со стула, ахнув:
— Это правда? Я вижу по твоему лицу!
Хоуп в ответ кивнула. Подруги молча вышли на улицу. Слова врача повергли Хоуп в состояние глубокого шока: она беременна, на шестом месяце.
— Самое смешное во всем этом, — наконец заговорила она, жадно вдыхая свежий воздух, — что у меня сейчас совершенно нормальный для такого срока беременности вес!
— Андреас Николаидис разрушил твою жизнь, — неожиданно жестко сказала Ванесса. — Ты только начала встречаться с Беном, занята подготовкой к открытию собственного бизнеса, и что теперь? Как ты могла оказаться такой беспечной?
Хоуп густо покраснела, опустив глаза. Беспечной оказалась не она, а Андреас. Это он убедил ее не рисковать здоровьем после возникновения побочных реакций на противозачаточные таблетки Разговор происходил около девяти месяцев назад, и Андреас заявил, что берет всю ответственность на себя. Однако пару раз он проявил непростительную неосторожность.
— И что ты собираешься делать?
— Скажу Андреасу.
Ванесса скривилась
— Пусть Бен узнает об этом первым.
Но Хоуп не последовала совету подруги. Впервые за два с половиной месяца она набрала номер мобильного телефона Андреаса и оставила на автоответчике сообщение, попросив о личной встрече.
Андреас перезвонил три часа спустя,
— О чем ты хочешь поговорить? — даже не поздоровавшись, холодно спросил он.
— Мне нужно увидеть тебя. Я не могу обсуждать это по телефону. Где ты сейчас?
В наступившей паузе Хоуп различила женский шепот, прерывавшийся смехом.
— В Великобритании, и очень занят, — сухо ответил Андреас.
К глазам Хоуп подступили слезы, и она заморгала, пытаясь остановить их. Ей было очень тяжело вновь слышать его хриплый низкий голос, а еще тяжелее — знать, что сейчас он обнимает другую женщину.
— Завтра днем я улетаю в Афины, — ледяным тоном сообщил Николаидис. — Сейчас твой единственный шанс.
— Нет, мне нужно встретиться с тобой лично и наедине, — упрямо возразила Хоуп. — Не думаю, что прошу слишком многого.
— Хорошо. Если хочешь, приезжай завтра в тренажерный зал к семи часам, — согласился он. В следующую секунду в трубке раздались гудки. Хоуп медленно опустила руку, растерянно глядя на телефон.
Как сказать столь недружелюбно настроенному мужчине, что она носит его ребенка? Андреас не обрадуется, услышав такую новость. Даже будь они сейчас по-прежнему вместе, это не привело бы его в восторг. Но они расстались, окончательно и бесповоротно, и все усложнилось в тысячу раз. Разве хоть один мужчина ожидает подобного признания по прошествии стольких недель со дня разрыва? Андреас назначил встречу в тренажерном зале, куда приезжал еще до рассвета, специально, зная о том, какого труда ей всегда стоило рано вставать по утрам…