— Что вы здесь делаете, герр группенфюрер? В Берлине, я имею в виду, если вы не против того, что я спрашиваю.
— Да нет, отчего же. Я должен обменяться кое-какими людьми с группенфюрером Мюллером. Он хочет моих австрийских евреев для каких-то его лагерей, а мне собирается вручить сливки советского военного общества для нашего австрийского Маутхаузена. Я вообще-то с лагерями ничего общего не имею, но Гиммлер прислал указ свыше, вот я и здесь. Они, видите ли, решили расширить разработки наших гранитных рудников, согласно желанию фюрера. Он хочет выложить им улицы Берлина, чтобы Париж потерялся в его тени. — Он усмехнулся. — Только вот самое интересное во всей этой ситуации то, что гранит-то наш, но Вена не получит ни грамма. И, по правде сказать, это и есть главная причина, по которой я приехал: хочу потолковать как следует с рейхсфюрером Гиммлером и дать ему знать, как меня весьма не устраивает подобный расклад дел.
Военные для Маутхаузена. Я только могла надеяться, что это были не те самые военнопленные, чьи документы касательно их дальнейшего пункта назначения Генрих сейчас пытался подделать. Если это всё выплывет, у нас будут огромные неприятности.
Как только мы вошли в приёмный зал, я быстро взглянула на часы. Прошло всего десять минут. Я огляделась; Генриха нигде не было видно. Единственным утешением было то, что группенфюрер Мюллер так и не покинул своего кресла, попивая свою водку со льдом.
— Вашего мужа здесь нет. Говорил же я, что он плохо за вами смотрит.
Я не поняла, в шутку доктор Кальтенбруннер это сказал или всерьёз. Я улыбнулась ему на всякий случай.
— Наверное, он заметил, что я вышла и тоже пошёл меня искать снаружи. Может, вы мне пока составите компанию до его возвращения?
Во-первых, я не хотела, чтобы он шёл разговаривать с Мюллером, потому как они оба могли решить подняться в его кабинет. А во-вторых, я хотела побольше узнать о тех военнопленных, которых он только что упомянул.
— Только при одном условии. — Доктор Кальтенбруннер ухмыльнулся мне.
— При каком?
— Вам придётся со мной потанцевать. Я думаю, вы мне должны за все те разы, что я вытаскивал вас из неприятностей.
Стараясь не рассмеяться, я взяла его протянутую руку и проследовала за ним в центр залы, где мы присоединились к танцующим парам. Обхватив мои пальцы своими, он положил другую руку мне на талию, в то время как я опустила свою ему на плечо. Впервые мы оказались так близко друг к другу, и я вдруг забыла, о чем хотела его спросить. Я решила, что это был всего лишь адреналин, всё ещё бушующий у меня в крови. Тем временем группенфюрер Кальтенбруннер наклонился ещё ближе ко мне и прошептал мне на ухо:
— А у меня для вас очень хорошие новости.
— Какие? — Спросила я также шёпотом, заметив, что сердце почему-то стучало куда сильнее обычного.
— Наши друзья высадились в Чехословакии несколько дней назад. Марек взял их к себе, и они сейчас дорабатывают последние детали операции.
Он смотрел на меня своими тёмно-карими глазами, улыбаясь и ожидая моей реакции. Я не знала, что и сказать.
— Спасибо вам, — наконец прошептала я, испытывая огромное желание крепко его за это обнять.
— Не за что, мой очаровательный друг. — Он притянул меня почти вплотную к себе, слегка поглаживая рукой мою поясницу под тонким шёлком платья. — Вы же знаете, я всегда с радостью готов ради вас убить кого вы только пожелаете.
Я покачала головой над последней его шуткой и отчаянно попыталась вспомнить, что же мне было от него нужно. Вместо этого я почему-то вспомнила, как мы сидели за баром в Париже, и как я дотронулась до его лица, проводя пальцами по глубоким дуэльным шрамам на его щеке. Мне вдруг снова захотелось это сделать. Захотелось дотронуться до него. Чтобы он снова ко мне наклонился, как тогда, только на этот раз поцеловал бы меня.
«Да что это я такое себе тут воображаю?! Я ведь даже не пила практически ничего, чтобы списать подобное на алкоголь! Мой муж рискует жизнью в эти самые минуты, а я тут представляю себе, как меня целует другой мужчина? Совсем из ума выжила?! Надо успокоиться. Это всё очень легко объяснить. Он мне помог, вот и всё. Это просто обычная психология жертвы: мы тяготеем к своим спасителям, и всё. Самый банальный научный факт. Меня к нему совсем даже не тянет в реальности. Это просто адреналин».
Я даже моргнула несколько раз, стараясь избавиться от его гипнотического взгляда и улыбнулась как можно невиннее.