— Я не могу ждать, Мэл, — взахлеб шепчет он ей на ушко, а затем опускается и осторожно стаскивая с нее им же разодранную юбку, сжимая ладонями ее гладкие бедра. — С каждым днем, с каждым часом искра, что горит в нем, все слабее. Поэтому нужно попробовать прямо сейчас. Возможно, для тебя все закончится сегодня. Возможно, тебе удастся то, что не удавалось многим. Очень многим. Сотням. Подумай об этом; если да, если все удастся, то я отнесу тебя обратно уже сейчас. Сразу же. К твоей дочери. Вытряхну твоего мужа из дома, сделаю для тебя все, что попросишь. Подарю тебе весь твой город. Все. Лишь бы ты отдала свою страсть нам… мне. Ему. Сможешь? Никакого насилия. Никакой боли, только страсть. Только наслаждение. Сможешь ли ты раскрыться перед нами обоими?
В его горячем, обжигающем, рокочущем голосе хищника послышались умоляющие нотки, и Мэл задрожала всем телом, ощущая, как к ее ногам падает ее одежда.
Встав на колени, Алан снимает с ее ног чулки — по очереди аккуратно сжимает ладонями бедра, спуская золотистый капрон. Его губы касаются ее ног, оставляют теплые поцелуи на бедрах, коленях Мэл, и та замирает, трепеща в руках Алана.
Ветер, гуляющий по залу, коснулся ее кожи холодом, лизнул влагу на ее горячем лбу, острыми иглами наколол соски, ставшие острыми и маленькими. Алан, почувствовав холодный порыв, поднялся, заслонил собой женщину от ветра, распустил вновь пугающие ее крылья, обнял ими, горячими, живыми, заключая ее в теплый кокон.
— Не бойся, — его большой палец коснулся ее дрожащих губ, лаская. Его огненные глаза смотрели в ее, светлые, перепуганные, а в голосе его слышалась нежность. — Я сделаю тебе хорошо… Очень хорошо. Обещаю. Я умею. Не бойся…
Но Мэл не слышала его. В ее ушах звучал лишь собственный голос, который вскриками и всхлипами срывался с ее губ, и катался эхом под потолком. В нем было столько страха, что он пугал Мэл больше этой странной реальности, больше дракона и больше странной статуи за ее спиной. А потому Алан склонился над обнаженной девушкой и поцеловал ее, заглушая паническую дрожь в ее голосе. Его горячая ладонь легла на ее дрожащий живот и погладила — медленно—медленно скользя вниз, по лобку, между дрожащих ног, — и там, меж бедер, задержалась, чуткими пальцами отыскивая дырочку, вход в сжавшееся лоно.
От поцелуя у Мэл закружилась голова, от вкрадчивого касания ей показалось, что ее кипятком обварили; волна жара, перемешанного со стыдом и возбуждением, рванула по ее нервам вверх, к голове, топя в горячей крови разум, и Мэл заплясала на самых кончиках пальцев, постанывая, чувствуя, как его пальцы прижимают ее стремительно намокающее лоно.
- Да, так, - шептал в задыхающиеся губы Алан, увлекая ее на постель, пользуясь тем, что Мэл дезориентирована и мало понимает, что происходит. - Хорошо… Я хочу, чтобы ты меня желала… Так, хорошо…
Он уложил ее на спину, и под собой Мэл ощутила гладкий теплый мрамор. Статуя была теплой; как ее собственное тело. Как кожа Алана, склоняющегося над нею, исцеловывающего ее губы, вдыхающего в нее дикую, необузданную страсть.
- Хорошо…
Он почти шипит, и Мэл снова слышит свой голос, заметавшийся под потолком испуганными вскриками, когда он принуждает ее перехватить ее собственные ноги под коленями и бесстыдно раскрыться перед ним.
- Да, так, - шепчет он, любовно поглаживая ладонью раскрытое перед ним лоно, покрывая невесомыми поцелуями распахнутые нежные мягкие бедра, гладкий лобок и мягкие губки. - Так…
Он обхватывает бедра Мэл и приникает жадным поцелуем к ее раскрытому тайному местечку, дразня его языком, вылизывая сочащуюся влагу. Мэл вскрикивает, и ее полный испуга и наслаждения голос многократно повторяется эхом, превращаясь в симфонию желания и испуга, такого первобытного чувства; страх и страсть. Наслаждение и грех.
Алан лижет женщину, проводя длинным гибким языком от горящей желанием точки клитора до сжавшегося пятнышка ануса, а Мэл снова почти кричит, чувствуя, как горячим жжением наливается ее живот, и жгучим, неуемным желанием - ее промежность. Она виляет бедрами, но ей не спастись от горячих ласк Алана. Он целует и целует ее, чувствительно прихватывает губами мягкие набухшие лепестки, скрывающие ее лоно, и Мэл, зажмурившись, крепко ухватив себя под коленями, движется, бесстыдно виляя бедрами, ласкаясь об длинный змеиный язык дракона.
- Господи боже, - беспомощно шепчет она, чувствуя, как язык проникает в нее, в ее тело, толкается мягко внутри нее, затем выскальзывает, обвивает клитор и сокращается, мягко, но так чувствительно, доводя Мэл почти до обморока. - Го-о-осподи-и-и…