— Интересно, чего ты добиваешься?
— Чтобы мы уехали отсюда, — сказала Марта. — И как можно дальше. Макс, мы должны уехать отсюда. Почему ты не напишешь мужу моей тетки? Может быть, он сумеет нам помочь.
— Чем?
— Тем, что вытащит нас из этого жуткого места, — ответила Марта.
Я сбросил фрак и, сев на кровать, стал разуваться. Марта вынула из ушей жемчужные серьги и провела щеткой по волосам. Я расстегнул жилет и снял запонки.
— Ты намерен что-нибудь предпринять, Макс?
— Сколько раз нужно повторять тебе одно и то же?
— Что именно?
— Что эта работа означает для меня повышение.
— Я не понимаю, почему твое повышение по службе должно превратиться в наказание для меня.
Я тяжело вздохнул и, прикрыв глаза, посидел несколько минут, прежде чем направиться к шкафу.
— Я не хочу снова обсуждать это, Марта.
— Мы здесь оторваны от всего мира, Макс. Мы ни с кем не общаемся.
— Я уже слышал эту песню.
— Ты не разрешаешь мне приглашать сюда моих друзей.
— Ты можешь сама их навестить.
— Мое место рядом с тобой. Ты мой муж.
— В таком случае нам нечего обсуждать.
— Но почему я должна страдать? Неужели я не вправе рассчитывать на достойную жизнь?
— Ты бы предпочла, чтобы я загремел на фронт?
— Не повышай голос. Дети спят.
— Тебе было бы приятнее, если бы я воевал, каждую минуту рискуя жизнью?
— Ты всегда передергиваешь мои слова.
Она перестала расчесывать волосы и сердито посмотрела на меня в зеркале.
— Не понимаю, почему ты не можешь получить работу в Берлине.
— Повторяю в сотый раз: В Берлине я не мог бы рассчитывать на повышение.
— Ничего подобного! Ты получил бы повышение, но, возможно, не так скоро, как тебе хотелось бы. И вот теперь я и дети вынуждены страдать из-за твоих амбиций.
— И это ты называешь страданием?!
— Перестань кричать. Ты разбудишь детей.
— У тебя нет прислуги?
— Что толку, если это полька, да к тому же из заключенных!
— У тебя нет садовника?
— Он отъявленный лентяй.
— У Ильзе нет гувернантки?
— Она не говорит по-французски.
Я подошел к трюмо и, зачерпнув пригоршню украшений из шкатулки с драгоценностями, продолжал:
— У тебя нет жемчужных ожерелий? Бриллиантовых серег?
— Я говорю не о материальных ценностях, Макс.
— Если все это ты называешь страданием, я жалею, что не добился этого назначения намного раньше.
— Ты не желаешь меня понять.
— Должно быть, ты успокоишься только тогда, когда я стану новоявленным фюрером.
— Ненавижу, когда ты так говоришь.
— Вероятно, тебе хочется отправить меня на фронт.
— С тобой бесполезно спорить.
— Еще одно ранение, как в прошлый раз, и ты станешь вдовой героя. Вероятно, тебе этого хочется.
— Ты даже не пытаешься меня понять, — сказала Марта. (Я положил запонки на стол.) — Меня тошнит от этого запаха.
— Тебя от всего тошнит.
— Мало того что здесь стоит невыносимая вонь, дымом из этих труб пропитано все: мои волосы, одежда, даже дети.
— В таком случае не выходи из дома, и дым не будет тебя беспокоить.
— Меня беспокоят трубы, — сказал адъютант.
Я поднял глаза от разложенных на столе бумаг. За окном непрерывно лаяли собаки, вопли заключенных перемежались с окриками охранников.
— В печах возникли неполадки, господин комендант.
— Опять?
— Так точно.
— Что случилось на сей раз?
— Крошится огнеупорный кирпич с внутренней стороны, — объяснил адъютант. — Трубы могут обрушиться.
— Печи снова работают с перегрузками?
— Я передал ваше распоряжение надзирателям.
— Так в чем же дело?
— Представитель компании говорит, что, если мы намерены эксплуатировать печи все двадцать четыре часа в сутки, нужно соорудить новую прямоугольную трубу, выложенную с внутренней стороны двумя рядами огнеупорного кирпича.
— Они горазды давать советы.
— Так точно, господин комендант.
— Интересно, как я смогу выдержать график, если у нас постоянно возникают технические неполадки с печами? Кстати, Йозеф, ты не видел моего ножичка?
— Никак нет. Вас интересует ответ на ваше последнее письмо? — Адъютант раскрыл свою папку и принялся перебирать бумаги.
— Сколько писем я им уже отправил?
— Три, — ответил адъютант, передавая мне нужную бумагу.
— «Мы гарантируем как высокую эффективность печей крематория, так и их прочность, — прочел я вслух. — Мы гарантируем использование лучших материалов и безупречное качество работы». Ничего не скажешь — лучшие материалы. Безупречное качество работы.