Мы прибыли в гостиницу; освежившись и отдохнув от дороги, я стоял у окна и помышлял уже о постели, как вдруг в мою комнату вошел Дарелл и весело сказал:
– Надеюсь, ваш гардероб в исправности? Я сегодня же могу сдержать свое обещание и ввести вас в одно общество, куда только что получил приглашение. Мне очень хочется, чтобы вы пошли со мной; вы там встретите многих, кого вам не лишне знать.
Я немедленно согласился на его любезное предложение. Относительно своего туалета я не беспокоился, зная, что мой костюм был только что сшит и вполне приличен; его, как и моих новых пальто и шляпы, мне нечего было стыдиться.
Дарелл вполне одобрил мое платье.
– Вам не хватает только красивой трости, – сказал он, – но это легко исправить. Поедем, а то будет поздно.
Хозяин дома, куда мы прибыли, был некий мистер Жермин; он пользовался большой известностью при дворе и встретил нас очень любезно в своем доме, в Спринг-гарден. Он был особенно приветлив со мной и старался, чтобы я не чувствовал неловкости среди незнакомого общества. Он посадил меня около себя, а с другой стороны сел Дарелл. Напротив нас поместился лорд Кэрфорд, красивый господин лет тридцати с небольшим. Между гостями Дарелл указал мне несколько лиц, известных мне по фамилии, как, например, лорда Рочестера и французского посланника Комингса, человека очень аристократического вида и обращения. Но они сидели на другом конце стола, познакомиться с ними мне не пришлось, и я прислушивался к разговору своих соседей, изредка вставляя в него и свое слово и стараясь не давать заметить своей непривычки к столичному обществу. Лорд Кэрфорд относился к моим словам несколько высокомерно, но Дарелл шепнул мне, что он – «очень большая птица», и я мало обращал на него внимания, думая, что лучшим ответом ему будет моя вежливость.
Все шло отлично, пока не кончился ужин, и гости остались за бокалами вина. Тогда лорд Кэрфорд, разгоряченный выпитым, стал очень свободно и развязно отзываться о короле, очевидно, будучи чем-то сильно обижен с его стороны. Намеки и подсмеивания хозяина дома скоро вызвали его на откровенность: он как будто только этого и ждал.
– Ни дружба с королем, никакие достоинства и заслуги не помогут получить от короля какую-либо милость. У него все зависит от женщин: им стоит только пожелать. Я просил у короля дать моему брату освободившуюся в гвардии телохранителей вакансию, а он обещал ее мне торжественным образом, уверяю вас. А потом явилась Нелли; ей эта вакансия тоже понадобилась для ее друга, и она получила ее, а я остался с носом.
Я насторожился, услышав про гвардию, так же как и Дарелл. Он постарался было переменить разговор, но ему это не удалось:
– Кто же этот счастливец… новый счастливец, который состоит другом мисс Нелл? – спросил Жермин.
– Какое-то деревенское чучело, – небрежно ответил лорд. – Говорят, его фамилия Дэл.
Мое сердце сильно билось, но внешне я был спокоен, когда, нагнувшись через стол, громко сказал:
– Вы имеете неверные сведения, в этом я могу вас заверить.
– Чем вы можете доказать это? – последовал высокомерный ответ.
– Тем, что именно я назначен в гвардию, и мое имя – Дэл, – сказал я, стараясь быть спокойным и чувствуя, как Дарелл сжал мою руку.
– Вы – счастливец, если так, – злобно усмехнулся Кэрфорд. – Поздравляю вас с вашей…
– Стойте, Кэрфорд! – крикнул Жермин.
– С вашей крестной маменькой, – докончил лорд.
– Ваши сведения неверны, милорд, – горячо повторил я, хотя мое сердце сжалось предчувствием: я угадал, кого они называли именем Нелл.
– Клянусь Богом, это правда, – повторил Кэрфорд.
– Клянусь Богом, это – ложь, – настаивал я.
Наши голоса возвышались; кругом настало молчание – все слушали нас. Кэрфорд покраснел, как рак, когда я обвинил его во лжи, сам начиная думать, что это не было ложью. Но отступать я не хотел.
– Итак, я прошу вас взять свои слова обратно, – твердо заявил я.
– Если вам не стыдно было принять такую протекцию, чего же стесняться признания в этом? – рассмеявшись, сказал Кэрфорд.
Я встал с места и низко поклонился ему. Все поняли, что означал этот поклон. Он один, продолжая дерзко смотреть на меня, не поднялся с места.