После утренней молитвы, ванной и завтрака Офелия вернулась в комнату, чтобы взять из-под подушки письмо, адресованное маркизу Бомонду Колеру. Забрав маленький клочок бумаги, она быстро спустилась вниз и выбежала на улицу. Ещё одна настоятельница, которая каждое воскресение доставляет посылки и покупает запасы свечей, уже подошла к решетчатым воротам, поэтому девочка успела в последний момент.
— Можете доставить это маркизу Колеру, пожалуйста? — улыбнулась Офелия.
Мать настоятельница стояла рядом, поэтому она выхватила письмо, раскрыла его и принялась читать. У Офелии от стыда покраснели уши. Женщина окинула девочку взглядом, вскинула брови от удивления и передала письмо другой настоятельнице.
— Это было очень личное письмо, дитя, — заметила Грейс. — Ты уверена, что маркизу следует знать о твоих чувствах?
— Мы ведь поженимся, — пожала плечами Офелия. — Думаю, он поймет мои чувства лучше, чем кто-нибудь ещё.
На самом деле в письме не было ничего особенного, чтобы не могла написать семилетняя девочка. Офелия лишь отметила, как скучает по их беседам с маркизом и хотела бы скорее закончить службу, дабы вновь послушать его удивительные истории. Бомонд был не только прекрасным солдатом, но и хорошим рассказчиком, который даже кровопролитный бой мог описать так красиво и романтично, что даже у Офелии трепетало сердце. Не каждый день можно услышать историю о том, как доблестно сражаются друзья, которые поклялись в верности одной женщины. Двое мужчин скрепили себя с одной леди и обещали жениться на ней, когда война останется позади. Вот только жениться может один, поэтому второму придется умереть. Дружба, любовь и отвага — маркиз Бомонд Колер много говорил об этих качествах.
Офелия слушала его с трепетом в груди, ведь она родилась и выросла в местах, где женщин привыкли брать силой. В империи их покупали на невольничьем рынке, чтобы сделать наложницами, в северных землях из-за какой-нибудь «бабы» могли устроить набег и вырезать несколько деревень. Офелия жила среди этих ужасов и только в редких случаях слушала истории матушки о том, что где-то далеко за морем есть другой мир, с другими порядками. Оказавшись здесь, девочка была приятно поражена, что мужчины тоже говорят о таком искреннем чувстве как любовь. У северян и господ на уме только кровь, разврат и жестокость. В империи Шадаш-Тарза не умеют любить и чувствовать так, как в королевстве Фрагиль.
— Матушка настоятельница, а вы когда-нибудь любили? — поинтересовалась Офелия.
— Я до сих пор люблю всевышние силы, дитя, — улыбнулась женщина.
— Простите, но мне не знакома любовь к богам, — пожала плечами девочка. — Я родилась в другом мире, где поклоняются другим богам. В северных землях люди даже приносят жертву своим божествам. И они продолжают любить тех, кто их окружает: мужа, жену, детей. Мне ведь тоже вскоре придется полюбить мужчину, правда?
— Верно.
— Это значит, что я могу разлюбить всевышние силы?
Матушка настоятельница немного растерялась, но быстро нашлась.
— Именно поэтому ты здесь, Офелия, — промолвила она. — В этом соборе твоё сердце откроется всевышним силам. И когда придет время полюбить мужчину, в твоей душе всегда будет место Богу.
Проводив женщину взглядом, Офелия нахмурилась.
— Посмотрим, что скажет твой Бог завтра утром… — с презрением прошипела она.
Покорность
***
Днем, когда все послушницы собрались в главном зале, Офелия заняла место на скамейки с края, чтобы её заметили, и опустила взгляд. Вокруг все молились, а она молча смотрела на пол, разглядывая замысловатые узоры. Проходя мимо, мать настоятельница, которая следила за тем, как послушницы усердно молятся, заметила, что девочка сидит молча. Женщина не спеша обошла скамейку и подошла к ней вплотную.
— Офелия, почему ты не молишься? — спросила Грейс. — Тебе плохо?
Девочка собралась с мыслями, подняла голову и бросила укоризненный взгляд.
— Вы сами сказали, матушка настоятельница, что Боги делают нас теми, кем мы должны быть. Я выбрала, кем хочу стать. Меня зовут Офелия Аль Салил де Оран. Мой отец Дауд родился в империи, я тоже там родилась, поэтому предпочту молиться другим Богам, а не ложным всевышним силам.
— Ложным, говоришь? — нахмурилась Грейс. — Что на тебя нашло, Офелия? Ты немедленно начнешь молиться, иначе будешь наказана!
Офелия обратила внимание, что остальные послушницы остановили молитву и уставились на неё. Она окинула всех взглядом, сложила ладони, а когда мать настоятельница успокоилась и отвернулась, заговорила на языке империи.
— Солнце, звезды и луна, даруйте мне…
Грейс резко обернулась и ударила её по лицу.
— Богохульница! — взорвалась она. — Как ты посмела опозорить собор всевышних сил этими богохульными молитвами?!
Офелия получила пощечину, но только поморщилась от боли, слова сложила ладони и продолжила.
— Солнце, звезды и луна…
Мать настоятельница ударила снова, из-за чего девочка вскрикнула и повалилась на пол. Офелия даже не успела прийти в себя, подняться, а её схватили за волосы и поволокли в сторону выхода. Перебирая ногами и пытаясь встать, она схватилась за крепкую руку настоятельницы и попыталась вырваться. Ничего не получилось. Её вытащили на улицу, ударили ногой в живот и, схватив за руку, уволокли в склеп, где наказывают непослушных девушек.
Оказавшись внутри холодного помещения, Офелия даже не успела отреагировать, как мать настоятельница ударила ногой в живот, благодаря чему девочка скатилась по лесенкам, отбила себе все ребра и завыла от боли.
— Иноземная шлюха! — выкрикнула Грейс. — А я ведь говорила королеве, что тебя будут одни неприятности! Говорила, молилась, умоляла, чтобы тебя не посылали ко мне. И оказалась права.
Офелия подняла голову и окинула взглядом помещение. Мрачный склеп хранил в себе множество секретов. Внизу было холодно и очень грязно. Полы пропитались песком, на стенах появилась плесень, в центре склепа стоял каменный саркофаг с открытой крышкой. Именно к нему подошла мать настоятельница, чтобы взять оттуда плеть.
Грейс схватила девочку за волосы, подтащила к стене и, поставив на ноги, приковала руку стальными колодками. Цепь была маленькой и висела на крюке прямо под потолком. Поэтому когда мать настоятельница потянула вторую колодку, Офелия закричала от боли. Она повисла на одной руке, закованная в сталь, висела над полом, пока женщина приковывала вторую руку.
Когда цепь лязгнула в последний раз, Офелия прижалась лицом к холодной стене и почувствовала, как мать настоятельница сильным рывком разорвала одеяние на спине. Женщина в порыве злости разодрала шов от шеи до подола, из-за чего девочка оказалась голой со спины.
— Я говорила им! — Грейс грозно зарычала, замахнулась плетью и со всей силы ударила девочку по спине.
Офелия завизжала от боли и начала брыкаться. Её мотало из стороны в сторону, но клятая цепь никак не хотела сдаваться. Неприятная боль прошлась по спине в области лопаток, словно ударили не плетью, а приложили раскаленную сталь. Из глаз прыснули слезы. Она начала рыдать, пытаясь совладать с приступом боли. Но мать настоятельница ударила снова и по спине снова прошлась невыносимо жгучая ярость этой женщины.
— Знаешь, что я тебе скажу?.. — схватив девочку за волосы, презрительно прошипела Грейс. — Королева дала мне разрешение делать с тобой все что угодно. И если бы не маркиз Колер со своей церемонией свадьбы, я бы не остановилась на плети, а сразу бы срезала твои нижние похотливые губки, чтобы вы, имперские шлюхи, перестали чувствовать удовольствие от любви и плодиться. Но ничего. Достаточно того, что ты больше никогда не покинешь этот склеп. Я буду приходить сюда после каждой молитвы, приковывать тебя к стене и сечь плетью. Посмотрим, как ты через неделю запоешь про своих богов.